Мальчишка с девчонкой переглянулись. Потом оба кивнули.
— Видели. — Сказал Кирилл. — Мы их называем оборотни. Они в посёлке. Поэтому мы весной и убежали сюда.
— Вы тут с весны живёте?
— Да.
— А до этого, где жили?
— У бабушки с дедушкой. Бабушка умерла зимой, а дедушку убили весной оборотни. Но он успел нас спрятать в подполье. А когда мы оттуда вылезли. В доме было много крови, а дедушки не было. Мы и убежали сюда.
— Кирилл. — Я смотрел на него. — А что это у тебя? Флейта?
— Да. Нас мама с папой водили в музыкальную школу. А когда прошлым летом мы поехали к бабушке, то взяли с собой инструменты. Играли им, дедушке с бабушкой. А когда убегали сюда, взяли их.
— Их? Ещё есть?
— Да. Кира на скрипке играет. — Я чуть не рассмеялся, но сумел сдержаться.
— А кто вам одежду штопал?
— Кира. Её мама учила и бабушка.
— Марк, хватит детей допрашивать. — Возмутилась моя жена. — Кирилл, Кира пойдёмте. Хотите поехать с нами? На поезде?
— А Вы, тётенька нас правда возьмёте? А то нам страшно здесь.
— Конечно заберём. А у нас и другие дети есть. Познакомитесь. Пойдёмте.
— А можно я свою флейту возьму? А Кира скрипку?
— Конечно можно. Даже нужно. Вы поиграете нам потом?
Впервые дети улыбнулись.
— Поиграем. — Ответил пацан. Кира принесла из небольшого чулана футляр со скрипкой и папку с нотами.
Когда мы вышли из дома. Дети восторженно смотрели на эшелон.
— А это военный поезд? — Спросил Кирилл.
— Конечно военный. — Ответил Артём. — Видишь, настоящий бронепоезд.
— Бронепоезд! Класс! Я никогда не ездил на бронепоезде. Только в кино видел.
— Значит поездишь. Ещё надоест!
Подошли к первому купейному вагону. Дверь тамбура открылась. Там стояла моя мама.
— И кто это у нас тут такие? — Она улыбалась.
— Пассажиры, мама Вероника! — Засмеялся Илья. Мы все улыбались. Когда дети скрылись в вагоне. Ольга подошла ко мне. Её глаза влажно поблёскивали.
— Ты чего, душа моя? Расплакалась что ли? — Спросил её, обнимая.
— Марк! Вот как они могли выжить в этом аду? Бедные дети, сколько им пришлось пережить.
— Всем пришлось пережить настоящий ад. А брат с сестрой молодцы. Следили за собой, умывались. Одежду штопали. Ну вот, Лёлька, теперь с музыкой поедем! А то кроме пары гитар ничего и нет.
Мы залезли в вагон. Последней в него юркнула Люся. Состав, лязгнув сцепками, тронулся дальше на запад.
Детей увела к себе моя мама, в купе, которое она делила с Константином Георгиевичем. Они сошлись ещё там в клинике. Отца у меня не было. Мама была вдовой. Папа тоже был сотрудником МВД и задолго до пандемии погиб при задержании особо опасных преступников. С тех пор мама жила одна. И вот только этим летом сошлась с мужчиной, с тем самым, которого мы с Ильёй отбили у бандосов Кольца, вместе с Ольгой и Анной. Константина мы звали просто — Георгич.
Я же зайдя в наше купе, сев за столик, достал карту советских и российских железных дорог. Заодно связался по рации с Георгичем, сказал, чтобы отъехал от этого места как можно дальше, так как где-то там был посёлок, со слов детей и в котором имелись «дикие». И чтобы остановился где-нибудь в поле. Было время обеда. Народ пора было кормить. Ольга села рядом со мной. Напротив, сидела Анна, Илья и Артём присоединился к нам. Чуть позже подтянулся Стас, зам моей матери про продовольственной безопасности и прочей хозяйственной деятельности, морпех в прошлом. На верхнюю полку залезла Люся. Она вообще часто у нас ошивалась, если не бродила по эшелону, хотя её купе с Софьей было соседним.
Расстелил карту.
— Так, мы сейчас здесь. — Отметил ручкой точку на карте. — Это уже Красноярский край. Сейчас мы идём по северной ветке на Красноярск. В Уяре мы можем соскочить на ветку, идущую южнее, на Абакан. Вопрос, по какой пойдём?
— А есть разница? — Спросил Стас.
— Есть. Если будем идти северной, то нам придётся проходить сам Красноярск, потом Новосибирск, Томск и так далее. Это крупные железнодорожные узлы. А мне хотелось бы избежать этого.
— А если южнее пойдём, что, там не будет крупных железнодорожных узлов?
— Будут, но есть одно но. Стас, на носу октябрь. Становится всё прохладнее. А нам нужно ловить уходящее тепло, понимаешь? И если пойдём южнее, то это тепло мы будем держать за хвост. Пройдёмся по Казахстану. Потом выскочим на южноуральскую железку.
— На басмачей нарвёмся. — Усмехнулся морпех.
— А здесь что? Здесь не нарвёмся? Пусть не на басмачей, то на махновцев. Одна фигня. Хрен редьки не слаще.