Лишь спустя полчаса Михаил Миронович вздыхает облегченно: надо полагать, Арефьев уже в лесу.
— А когда же он теперь назад? — шепотом спрашивает Щедрова Дмитрий.
— Если удастся, к утру. В крайнем случае — завтра ночью.
— А немцы за это время не начнут наступление на этом участке?
— Не похоже. По данным нашей разведки, тут у них незначительные силы. Да и ни к чему им тут наступать. Гораздо выгоднее сковать здесь наши части, пока не завершится предпринятое их командованием окружение советских войск.
— А им это удастся?
— Не думаю, чтобы полностью удалось. Судя по всему, мы ведем сейчас бои только северо-западнее и юго-западнее Чичкова, чтобы не дать фашистским танковым клиньям сомкнуться. А остальные войска спешно выводятся из этого котла. Сегодня ночью должны уйти и те, кто занимает оборону на восточном берегу Студеной.
— И мы останемся тут одни?..
— В том случае, если Арефьев не вернется. А если успеет до рассвета, и обстановка будет благоприятной, уйдем к гитлеровцам в тыл.
Арефьев возвращается в четвертом часу ночи. Щедров велит ему немедленно снять мокрую одежду. Переодеваясь в сухое, капитан торопливо докладывает:
— У них там на самой опушке леса не сплошные траншеи, а довольно глубокие окопы, каждый примерно на отделение. И похоже, что не во всех солдаты. Зато километрах в трех от реки, в селе Желуди, наверное, целый гарнизон. Я там на парня одного наткнулся. Мальчишка еще совсем. «Чего, — говорю, — ты тут ночью делаешь?» — «Запоздал вернуться засветло, — отвечает, — теперь утра надо ждать, а то они меня мигом пристрелят и разбираться даже не станут, кто и откуда». Ну, в общем, парень мне понравился, и я его кое о чем расспросил. По его словам, в Желудях роты три. В основном пехота. Окопы у них только на опушке леса. Сколько в них солдат, парень не знает, но, по его наблюдениям, немного. Он видел по утрам, что с ночного дежурства возвращались лишь небольшие группы. А в хатах они спят в хозяйских постелях, как у себя дома, раздеваясь на ночь чуть ли не донага. Видно, чувствуют себя в полной безопасности.
— А кто парень такой, не расспросил?
— Говорит, что в седьмом классе учился, а теперь коров пасет. Отец со старшим братом в армии, а он тут с бабушкой и матерью.
— А о том, кто ты такой, не интересовался?
— «Вы, говорит, партизан небось. Мне ребята рассказывали, будто неподалеку партизанский отряд тут где-то. Я бы, говорит, и сам к ним подался, да маму с бабушкой жалко. Убьют они их, если узнают, что я ушел к партизанам…» Говорил он мне это очень искренне, похоже, что не врал. Я даже думаю, что если мы сейчас решим идти в немецкий тыл, то он самыми безопасными тропами вглубь леса выведет.
— Вы что, договорились, что ли, с ним об этом?
— На это я не решился, Михаил Миронович. Но он сам мне сказал, что если чем-нибудь помочь сможет, то готов. А я ему попытался втолковать, что за партизана он меня зря принял. Шел, мол, из Макеевки в Дедки, хотел путь сократить, да вот с дороги сбился. Парень, однако, не очень мне поверил. «В общем, — говорит, — если понадоблюсь, то вот под этой елочкой меня найдете. Я тут на хвое попробую вздремнуть до утра». На этом мы и расстались.
— Ну что будем предпринимать, Илья Ильич? — обращается Щедров к своему помощнику. — Каково твое мнение?
— До рассвета более двух часов, успеем, значит, не только через реку перебраться, но и вглубь леса проникнуть. А что касается услуг того парня, то я бы от них воздержался.
— Не ожидал я от тебя такой недоверчивости, — удивленно произносит Щедров. — Что же, по-твоему, паренек этот на службе у них?
— Этого я не думаю. Но ведь могут они потом в чем-то его заподозрить и допросить с пристрастием…
— А вот в этом ты прав. Не будем, значит, и парня подводить, и секрет своего прихода раскрывать. Да и помощь его нам ни к чему. Я и сам эти места знаю. Готовь тогда отряд к форсированию Студеной. Минут через пять немцы снова осветительную ракету запустят, и как только она потухнет — сразу все в реку!
8
Михаил Миронович Щедров благополучно, нигде не наткнувшись на немцев, приводит свой отряд в лесную чащу и, как только начинает рассветать, располагает на отдых, выставив часовых. А сам со старшим сержантом Кручиной отправляется в разведку.
— Нам нужно поближе к железной дороге, — говорит он саперу. — Но так, однако, чтобы обезопасить себя от внезапного визита фашистских карателей или полицаев. Километрах, стало быть, в пяти от Калинки. И не менее трех вглубь леса.
— Внезапности вы не бойтесь, товарищ командир. У саперов на этот счет достаточно всяких хитростей. Вокруг лагеря завалы организуем, ловушки и прочие сюрпризы. А мины получим — заминируем все вокруг.