— Да что вы так Лейтнера защищаете? — останавливает Дмитрия оперуполномоченный. — Я его ни в чем не подозреваю. А о Волкове какого вы мнения?
— У меня он тоже вне подозрений, — уверенно заявляет Дмитрий.— Подозревает его, значит, один только Михаил Миронович, — заключает оперуполномоченный. — Но пока лишь интуитивно, безо всяких доказательств. Понаблюдать за ним, однако, не будет лишним. Вот вы и займитесь этим, товарищ Щедров. Пусть и племянник ваш поимеет это в виду. А теперь вот о чем нужно подумать: как принесенными им ракетами воспользоваться. Нельзя ли с их помощью вынудить немецкие самолеты бомбить не станцию, а Дедово болото? Оно ведь всего в полутора километрах отсюда.
— А это проще простого, как говорится, — отзывается Щедров-старший. — Этим я лично займусь. Думается мне, однако, что бомбежки сегодня уже не будет.
— Чего это вдруг?
— Они обычно начинают ее в десять, а сейчас уже полночь. Да и вообще…
— Что — вообще?
— Могут вообще не бомбить больше.
— Это почему же?
— А вы слышали сегодняшнюю сводку? Похоже, что гитлеровские части, действующие на нашем участке фронта, обходят Вязы. Зачем же им в таком случае бомбить нашу станцию, если вскоре самим же придется ее восстанавливать?
— А эшелоны, которыми все пути тут забиты?
— Если фашистские танковые клинья сомкнутся в районе станции Чичково, то все они останутся у них в тылу.
— А мне начинает казаться, Михаил Миронович, что вы… — хмурится оперуполномоченный.
— Что я паникую? — живо перебивает его Щедров. — Нет, товарищ оперативный уполномоченный, это не паникерство, а трезвая оценка обстановки. И если я вам больше не нужен, то мы с племянником пойдем домой. Завтра, судя по всему, будет у нас нелегкий день.
— Спокойной ночи, товарищ Щедров.
3
— В самом деле, пойдем домой? — спрашивает Дмитрий Михаила Мироновича, когда они выходят на привокзальную площадь.
— А куда же еще? Тут нам теперь делать нечего.
— А Волков?
— За ним и без нас присмотрят. А завтра действительно будет нелегкий денек. Думается мне, что начнется эвакуация местного населения. Мне мое начальство уже намекнуло на это.
— И мы в тыл, значит?.. В Сибирь или еще дальше?..
— А ты куда бы хотел?
— На фронт.
— За этим дело не станет. Но только на какой? Вот в чем вопрос.
— Какой же тут вопрос? Фронт у нас один…
— Это враг у нас один, а фронтов много. И не те только, которые именуются в сводках Северо-Западным, Западным или Центральным. Есть еще и такой, который действует в тылу врага, — партизанский. Ты слышал мой разговор с Волковым о «пятой колонне»? Гитлер рассчитывал, наверное, на такую колонну предателей в советском тылу. Нет, однако, у нас такой колонны. Отдельные предатели — это да, но не «пятая колонна». Зато на оккупированной фашистами территории успешно действует уже не какая-то там «колонна», а целая армия народных мстителей. Это гитлеровцы и сами вынуждены теперь признать.
— Дядя Миша, а почему колонна предателей называется «пятой»?
Они идут темной улицей. Из плотно занавешенных окон домов не просачивается ни единого лучика света. Лица Михаила Мироновича в такой тьме не рассмотреть, но, видимо, он очень удивлен такому вопросу племянника.
— Ты и сам должен бы это знать, — укоризненно произносит он. — Не то время сейчас, чтобы одной только техникой интересоваться. Я вообще не представляю себе сознательного гражданина, не говоря уже о комсомольце, который бы…
— Это вы зря обо мне так!.. — обиженно перебивает Дмитрий. — Я выписываю «Комсомольскую правду». И читаю не только ее, но и такие политические журналы, как «Большевик». А вот насчет «пятой колонны»…
— Ну ладно уж, — снисходительно бурчит Михаил Миронович. — Слушай. О гражданской войне в Испании, надеюсь, слышал? Началась она в июне тридцать шестого года мятежом генералов против республиканского правительства. Так как мятежников поддерживала вся мировая буржуазия, они уже в начале октября бросили главные силы на Мадрид. Четырьмя колоннами атаковал его генерал Франко. А другой генерал, фамилия его, кажется, Мола, выступая в те дни по радио, заявил, что Мадрид будет взят не этими четырьмя колоннами, а пятой, находящейся внутри города. Он имел в виду предателей и контрреволюционеров. Их, конечно, хватало в Мадриде, но и они не помогли генералу Франко. Ему пришлось начинать наступление на Мадрид еще несколько раз и только в марте тридцать седьмого он добился успеха, да и то лишь с помощью итальянских фашистов. Вот с тех пор за предателями, действующими в тылу своей страны, и закрепилось название «пятая колонна».