Ленин прочел эту бумагу и собственноручно приписал:
«С своей стороны прошу оказать всяческое и всемерное содействие товарищу Якову Рахья и его отряду. В. Ульянов (Ленин)».
В Хельсинки успел вернуться лишь первый поезд. Это был всенародный праздник. Вернулся он из Омска 30 марта 1918 года. Встретить его на станцию Рахимяки выехали все члены революционного правительства Суоми. На каждой станции до Хельсинки толпы народа приветствовали поезд, украшенный красными флагами. Несмотря на сильный дождь, сотни людей ждали поезд на вокзале и встретили его пением «Марсельезы». В результате хлебный паек (в пересчете на муку) был увеличен со ста до ста шестидесяти граммов в день.
Второй поезд дошел до Выборга, третий остался в Петрограде — к этому времени революция в Финляндии была жестоко подавлена буржуазией. Четвертый поезд пришел в Сибирь уже в разгар контрреволюционного восстания и попал в руки колчаковцев, которые отобрали у железнодорожников-финнов вагоны и паровоз.
После подавления революции в Финляндии тысячам красногвардейцев-финнов удалось уйти в Советскую Россию, где они присоединились к Красной Армии. Остался с большевиками и Адольф Тайми. Он был главным комиссаром семи маршрутных поездов за хлебом. Их составили в паровозном депо Петроград-Финляндский и отправили в Поволжье, Сибирь, на Украину. Штаб-квартира Тайми была в Мелекесе, к элеваторам которого стекался хлеб из Заволжья.
Александр Дмитриевич Цюрупа с особой любовью вспоминал потом молодого, девятнадцатилетнего, силача — машиниста Вольдемара Матвеевича Виролайнена. Вольдемар разыскал на паровозном кладбище «старика» — паровоз 293-й, на котором дрова в топку подбрасывал Владимир Ильич, отремонтировал эту хдашину, год работал на ней, возил с бригадой хлеб по распоряжению наркомпрода. Из депо бригада была отчислена, у наркомпрода в штатах она тоже не значилась, члены бригады не получали зарплаты. Но они не думали о ней, довольствуясь только красноармейским пайком…
…Виролайнен впоследствии окончил Академию железнодорожного транспорта, осваивал Турксиб, в дни Великой Отечественной войны служил на Кировской дороге и в феврале 1943 года привел в Ленинград первый после блокады поезд с продовольствием…
Битва за хлеб
Накинув бекешу на плечи, Александр Дмитриевич напряженно работал в своем холодном кабинете. Он выполнял срочное задание Ленина — писал проект обращения к народу.
Шел апрель восемнадцатого года. Еще не исчезли снежные сугробы, но их уже подтачивали говорливые ручейки. Настроение наркома было далеко не весеннее — он думал о насущном хлебе, о надвинувшемся на страну голоде, который к весне еще больше усилился.
Хлеб держали в закромах два миллиона кулаков России. Цюрупе сообщили, что в одной Алтайской губернии кулаки пережгли на самогон пятнадцать миллионов пудов зерна. Не лучше было и в других местах. Мешочники вывезли из Курской губернии пять миллионов пудов зерна. Распоясались спекулянты, мародеры.
Ленин писал: «…на почве голода вспыхивают, с одной стороны, восстания и бунты измученных голодом людей, а с другой — бежит огоньком с одного конца России на другой полоса контрреволюционных восстаний, заведомо питаемых и денежками англо-французских империалистов, и усилиями правых эсеров и меньшевиков…»
Со всех сторон слышалось: «Хлеба! Давайте хлеба!» И обращение к народу Александр Дмитриевич писал о хлебе. Взглянув на часы, он торопливо сунул бумаги в портфель, зашагал к двери.
— Я в Совнарком, — коротко сказал он секретарю. Совнарком заседал в большой, с цветными обоями комнате. Под высоким потолком висела богатая люстра, но свет излучали одна яркая лампа под ней и две боковые, менее яркие, в плафонах: электричество надо было беречь. Эту комнату хорошо знал Цюрупа. На письменном столе Владимира Ильича ничего лишнего: простой чернильный прибор с пресс-папье, подсвечник с запасной свечой, только те бумаги, которые в данный момент нужны. За спиной Ленина, по бокам обитой двери с тяжелой портьерой, два широких шкафа, до отказа набитых книгами. Над одним из них табличка: «Курить строго воспрещается». На стене по левую руку Ильича — географические карты, у которых не раз простаивали Ленин, Свердлов, Цюрупа, обсуждая, как идут эшелоны с хлебом или горючим, решая сложнейшую задачу продвижения их сквозь огонь кулацких восстаний.