– Стоит попробовать. Спасибо, – Эшер поднялся с земли. От него не ускользнуло навязчивое «мы», которое то и дело проскакивало в речи Таты, поэтому самым правильным сейчас казалось побыть одному и как следует всё обмозговать. – Ну… ещё увидимся. Я остановился в космопорту, в терминале внутренних рейсов. Заходи как-нибудь.
– Эй, а я?! – девушка резко выдернула ноги из воды, и рыбки испуганно метнулись врассыпную. – Я с тобой!
Тата ничего не желала слышать: они пойдут в резиденцию Эрминов вместе, и точка. Причём повод менялся каждый раз, когда Эшер приводил контраргументы: сначала она вызвалась стать его проводником в незнакомом городе, потом пообещала помочь с прошением и оформить всё в лучшем виде, чтобы канцелярия Эрминов не нашла, к чему придраться. Наконец, сделав большие грустные глаза, девушка выдала проникновенный монолог о том, что их встреча – не случайна, и что-то связывает их потоки, в этой или в других жизнях, Тум его знает, но в любом случае её долг – помочь Эшеру.
– Тата, слушай, я тебе правда очень признателен, но с прошением я сам как-нибудь разберусь. Если что-то выясню или Эрмины согласятся пустить меня в свою библиотеку, я дам тебе знать, – для засланного казачка настоятеля, а тем более Порядка Тата вела себя слишком непосредственно и непоследовательно, и всё-таки её настойчивость – явно неспроста.
Она собралась возразить в очередной раз, и Эшер не выдержал:
– Почему ты хочешь пойти со мной? Тебе что, заняться больше нечем? Вот что: или ты говоришь правду, или я иду к Эрминам один, идёт?
Сама оскорблённая невинность, Тата собралась было возмутиться, но внезапно передумала.
– С такой паранойей тебе бы в Порядок податься. Жаль, туда не берут кого попало, только перерождённых агентов, – проворчала она, отводя взгляд. – Будь по-твоему. Я – профессиональный переговорщик. От имени одних людей договариваюсь с другими об условиях сделок, отступных, соглашений и всего такого. Зарабатываю этим на хлеб уже двенадцать жизней подряд, да, – последнее Тата заявила с нескрываемой гордостью. – Только вот… Получается не очень. То есть, по-моему, очень даже, но… – она перешла на шёпот, словно говорила о чём-то постыдном: – Крючкотворы из штаба Порядка в характеристике моего потока называют это «обострённым чувством справедливости» и «патологической доверчивостью». Ну не могу я продвигать интересы всяких засранцев, не могу! Даже если они же мне и платят…
Девушка заглянула Эшеру в глаза в поисках понимания, но увидела только непрошибаемый скепсис.
– Мне всего три жизни осталось до звания мастера, каких-то три жизни! Но эта характеристика поставит крест на моей карьере, – зло отрезала она, не дождавшись сочувствия. – А Эрмины… Представлять твои интересы и вести дела с Эрминами, выбить доступ в их библиотеку или что-то ещё – это дорогого стоит! Никто тогда и не посмотрит на эту дурацкую характеристику! Может даже мастера досрочно дадут, и тогда я смогу сама выбирать клиентов. Так что я помогаю тебе, а ты помогаешь мне – всё честно. Доволен?
Эшер кивнул. Понять и принять шкурный интерес в качестве мотивации оказалось проще, чем внезапный приступ альтруизма. Но насчёт Таты бывшего послушника по-прежнему терзали сомнения: слишком непосредственна, эмоциональна, знает его как облупленного, и вместе с тем раздражающе напориста. Вакуум его знает, как она ведёт переговоры, но достать способна кого угодно, это точно.
Окрылённая первой победой, Тата предложила показать короткий путь к резиденции Эрминов – она жила здесь пару перерождений назад и до сих пор неплохо ориентировалась в городе. Эшер наотрез отказался, но вовсе не из-за того, что не доверял, а потому что в монастыре чаще всего отставали от туристических групп и умудрялись заблудится именно женщины. Ещё в космопорту он купил интерактивный путеводитель, так что теперь оставалось только озвучить адрес и следовать за голограммой птицы-проводника. На этот раз его новая знакомая подозрительно быстро сдалась, только загадочно улыбнулась и переключилась на лекцию о достопримечательностях города.
А посмотреть здесь было на что: каждый квартал, каждая улочка и каждый фасад воплотили в себе лучшие традиции архитектуры Земного типа, и не случайно. Вторая планета от Солнца стала первым объектом, который успешно прошёл терраформирование (о нескольких случайно взорванных спутниках газовых гигантов история вспоминать не любит). И на смену аскетизму, продиктованному суровыми условиями чуждых для человека миров, пришла ностальгия по покинутому дому. Реплики шедевров, утраченные памятники, восстановленные по архивным снимкам и чертежам, переосмысление классики – и всё это один город, протянувшийся на сотни километров. Архитектурные зоны плавно перетекали одна в другую, от пирамид до небоскрёбов, бросающих вызов привычному восприятию пространства, а самые короткие обзорные экскурсии занимали не меньше двух недель. Рекламщики метко окрестили такие экскурсии «путешествиями во времени», и очарование древних эпох до сих пор привлекало миллионы туристов. Жаль, Эшер не мог в полной мере оценить всю прелесть галактической архитектурной Мекки: ещё ребёнком на заповедной Земле он вдоволь насмотрелся на оригиналы – обветшалые, покинутые своими создателями и оттого бесконечно унылые.