Спустя несколько дней началась подготовка Солнечной Астры к долгому перелёту, а Порядок опубликовал новое заявление – то самое, о котором Красс предупреждал настоятеля. Человек по имени Эшер, бывший послушник ордена Источника Потока, вскоре мог объявиться на границе Галактики. В зависимости от фазы психоза, он называл себя либо последователем Брого Тума, либо воплощением учёного, который полтора столетия назад отошёл от дел и уединился в системе Каптейна. Преступник заявлял, что энергетическая аномалия представляет угрозу для всего человечества и, более того, является живым существом. Бывший послушник психически нестабилен; используя информационный террор и авторитет Брого Тума, он попытается посеять панику среди населения. Порядок пообещал арестовать сумасшедшего, а пока просил граждан сохранять спокойствие, не поддаваться на провокации и пресекать распространение слухов.
Ещё никогда в монастыре так бурно не обсуждали последние новости: те, кто хорошо знал Эшера, не могли и не хотели верить официальной версии, другие за их спинами шептались, что малец всегда был со странностями, себе на уме. Пьетро требовал немедленно отдать Красса и всю его шатию под трибунал и так разорался, что чуть не раскрыл себя. Его отец отнёсся к заявлению Порядка сдержанно, убедившись в справедливости своих подозрений. Эрмин-старший контрабандой переправил в монастырь телескоп с детектором потока, справедливо рассудив, что на Ацинониксе он нужнее. Ни родители, ни настоятель не смогли отговорить Пьетро от участия в предстоящей экспедиции на край света: мальчик рвался очистить имя Эрминов и поставить на место в конец обнаглевший Порядок.
Через две недели, сорвав все сроки и не успев пройти досмотр, Солнечная Астра покинула Землю и отправилась в свой первый полёт в качестве церемониального корабля ордена Источника Потока. Не считая семнадцати уток-мандаринок, на борту было пятьсот пятьдесят послушников и девятьсот два монаха, но лишь двое знали об истинной цели путешествия. И только эконома терзали смутные сомнения: он-то знал, что монахи не съедят и не выпьют столько, даже если Астра направляется в соседнюю галактику.
***
Эшер буравил телескоп тяжёлым взглядом и хмурился собственным мыслям. Он перебирал в уме книги, что прочёл в монастыре – тонны книг! – и пытался вспомнить, видел ли он работы Тума о великом расселении народов. Он трижды перечитал всё, что нашёл в библиотеке на тему памяти прошлых жизней: первый раз – в девять лет, когда он почти ничего не понял; второй – в пятнадцать, тогда он понял половину. За год до совершеннолетия он пошёл на третий круг скорее от отчаяния, чем в надежде найти что-то новое, и наконец принял тот факт, что все знания человечества ему не помогут. Но что, если он действительно держал в руках злосчастные статьи? Проглотил не задумываясь, но идея накрепко засела в подкорке и спустя годы привела сюда, на самый край.
Пьетро развлекал Тату байками о жизни в монастыре; настоятель лишь качал головой, когда мальчишка особенно завирался. И только Эшер не мог отделаться от мысли, что всё это происходит не по-настоящему, но главное, никак не мог понять, почему настоятель поверил ему, а не Крассу – его версия, откровенно говоря, звучит куда убедительнее. Всё эти факты… Эшер и сам был готов поверить. Одно дело Порядок, но остальные – исследователи из института имени Тума и другие, кто изучал аномалию – все они не могли заблуждаться. А Червь? Он верил, что видел его собственными глазами, но не знал, что именно он тогда увидел сквозь линзу в свитке Брого Тума…
Пока Пьетро и Тата развлекались, настоятель подошёл к Эшеру и положил руку ему на плечо.
– Я не имею права советовать тебе, как поступить, мой мальчик. Увы, весь мой опыт тут не поможет – жизнь никогда не ставила передо мной такой сложный выбор. Но если хочешь знать мнение старого друга, то ситуация проще, чем тебе сейчас кажется: если выбрать не ту сторону, ошибка обойдётся человечеству слишком дорого. Мы узнаем правду только после того, как аномалия столкнётся с живой материей. Это, во-первых, случится нескоро, а во-вторых, к тому времени многие обитаемые планеты просто не успеют эвакуировать. «Извините, народ, мы тут немного ошиблись» – звучит не слишком уместно в качестве заупокойной мессы по человечеству, ты не находишь? – Эшер заглянул в глаза настоятеля и с удивлением обнаружил, что тот совершенно серьёзен: