– Я сожалею, что подвёл настоятеля. И поэтому я больше не в праве относить себя к ордену, даже в качестве бывшего послушника, – Эшер старательно копировал интонации и манеру речи Красса: у кого ещё учиться убедительно лгать, как не у профессионального лицемера? – У тринадцать ноль два, кстати, есть имя – Гало́, так называют её местные. Если бы вы потрудились разузнать о ней побольше, может, и поняли бы, чем она привлекла моё внимание.
– Для тебя так важно, как местные жители называют планету, которую ты собираешься уничтожить? Как сентиментально! – иронично восхитился Красс. Но продолжил он серьёзно, с неприкрытой угрозой в голосе: – Должен предупредить, на такое преступление против человечества Порядок глаза не закроет. Из уважения к настоятелю мы вычеркнули из твоего личного дела смертный приговор Брого Тума, так что остались обвинения в побеге, краже собственности Порядка, сопротивлении при аресте и нападении на беспилотники – могло быть и хуже, согласись. Не в твоих интересах добавлять к этому списку убийство трёхсот тысяч ни в чём неповинных душ…
Эшер отключился от нейроинтерфейса и откинулся в кресле, наслаждаясь коротким затишьем – если это всё, что Красс хотел сказать, то он не услышал ничего нового. За номером из навигационного каталога для Порядка стояли только сухие цифры: численность колонии – триста тысяч человек, семьдесят пять процентов населения занято в развлекательной сфере, объем экспорта за последние шестьдесят лет незначительно снизился, но в целом соответствует норме для непромышленного сектора. Зато за именем Гало́ скрывалась долгая, временам печальная, временами причудливая история целого народа, о которой Эшер не переставал думать с тех пор, как выбрал её своей целью: крохотной, захолустной планетке в четыре раза меньше Амиса предстояло сыграть важную роль в его плане.
***
История Гало́ началась в тот день, когда под поверхностью планеты обнаружили залежи неизвестного газа. Уникальные свойства делали его одним из самых перспективных ресурсов новой Вселенной, а яркий ореол света при горении дал имя целому миру. Но радужные перспективы, которым рекламные ролики завлекали колонистов, с самого начала оказались под угрозой: несмотря на протесты главного инженера, для добычи закупили подержанное оборудование из соседнего сектора – это оказалось быстрее, чем ждать поставку с завода в центральной части Галактики, и намного, намного дешевле. Разработку запустили в рекордно короткие сроки, словно из-под земли качали не газ, а деньги – в первое время так оно и было.
Главный инженер уволился, а менее принципиальный человек, занявший его место, быстро оценил масштабы просчётов в генплане и решил: гулять так гулять – на наш век хватит. По первоначальным оценкам разведанных запасов должно было хватить на четыреста лет и ещё на сотню – глубинных месторождений, за которые имело смысл браться в последнюю очередь. Но скоро в трубопроводе появились первые протечки, а результатом форсированной добычи стали трещины в коре планеты, сквозь которые газ выходил на поверхность. Узнав о проблеме, правление стало ещё активнее привлекать рабочие руки: все предприятия и земли обещали передать в собственность поселенцам спустя каких-то семьдесят лет, когда закончатся первые контракты на поставку газа. Корпоративные боссы сдержали слово и оставили выжатую как лимон планету детям тех, кому сулили золотые горы.
Прошло лет двадцать, прежде чем местные жители оставили попытки привести в порядок изношенное оборудование и найти нетронутые залежи. К началу войны Гало́ выживала за счёт дотаций правительства, а когда их не стало, две трети населения ушло на фронт. Терять им было нечего, зато с каждой новой планетой, присоединившейся к восстанию, крепла надежда заставить зажравшийся, повёрнутый на бесконечном потреблении большой мир считаться с мнением колоний.