После разгромного поражения немногие вернулись домой, и забытой, угасшей Гало́ грозило забвение, если бы не счастливая случайность. Один из ветеранов, чье имя давно затерялось на страницах истории, покинул родной дом совсем мальчишкой, а вернулся не мужчиной, как можно подумать, а восторженным юнцом, который всю войну проторчал в штабе сопротивления и свято верил, что без него где-то там, на передовой происходит всё самое интересное. За пару месяцев он настрочил вдохновенный роман о войне – той, что по большей части разворачивалась в его воображении, и выложил в сеть. Военно-патриотическая литература, мемуары и хроники сражений тогда пользовались бешеной популярностью, а вымысел захватывал воображение читателей куда больше банальной реальности, так что книга зашла на ура.
Подавив восстание, на другом фронте власти окончательно проиграли синдрому накопления ошибок. Последней надеждой стал проект никому неизвестного фрика от науки по имени Брого Тум, а пока надо было чем-то отвлечь общественность от реальных проблем. Война пришлась как нельзя кстати, но, увы, быстро закончилась, что не помешало использовать благодатную почву и дальше – смышлёному парню с Гало́ заказали ещё один роман до конца месяца.
«А я чем хуже?» – узнав о непыльной работёнке, подумал его друг детства и тоже написал книгу. Сообразив, что массовый читатель поглощает такие романы тоннами, не придираясь к качеству текста и сюжету, предприимчивые обитатели Гало́ открыли для себя золотую жилу. Выросшие на фантазиях о блестящем будущем родного мира, будущем, которое вот-вот да настанет, надо лишь немного подождать, они скармливали однотипные, зато красочные истории миру, ничего не знавшему о настоящей войне и, по большому счёту, не хотевшему знать.
Когда военно-патриотическая тема себя исчерпала, в моду вошли любовные романы. На заре эпохи Потока идея бессмертных чувств сквозь время и пространство волновала сердца и будоражила умы, а профессиональные писатели, составлявшие к тому времени больше половины населения Гало́, первыми уловили ветер перемен. Какая разница, о чём писать, если читатель неприхотлив и благодарен, а главное, платёжеспособен? Многосерийные саги о вечной любви наводнили книжный рынок, а за Гало́ окончательно закрепилась слава фабрики суррогатных грёз.
Заброшенные мобильные заводы ржавели в джунглях; некоторые и вовсе провалились в подземные пустоты, оставшиеся после выработки газа. Население планеты сосредоточилось в трёх городах на экваторе: уютные улочки, стеклянные фасады в позднем колониальном стиле, живописные маленькие парки горделиво противопоставляли симметричную, искусственную красоту буйству природы за городскими стенами. Но если присмотреться, повсюду виднелись следы запустения: заколоченные витрины, покрытые слоем пыли детские площадки, афиши сериалов, давно снятых с проката. На улицах чаще можно было встретить роботов, чем живых людей: последние с непривычки щурились на дневном свету и выглядели крейне недовольными, словно успели пожалеть, что вообще оторвались от работы и вышли из дома.
Сегодня жители Гало́ вместе с остальным человечеством затаив дыхание следили за противостоянием, развернувшимся неподалёку. Но в отличие от большинства, их интерес не был праздным: драма – благодатная почва для романтических сюжетов. Например, о том, как бывший послушник свихнулся от неразделённой любви. Или о том, как у него отняли возлюбленную (похитили? стёрли память? насильно выдали замуж, после чего она наложила на себя руки?), и теперь он мстит за её смерть. А перед этим по ложному энергетическому следу он отправился в другую галактику, где встретил разумную инопланетную расу и попал под чары обольстительной принцессы/хладнокровной наёмницы/неунывающей матери-одиночки, но тоска разъедала его чёрную душу, и он решил вернуться в родной мир, чтобы отомстить. Но в последний момент, когда Порядок потерпит поражение, а человечество окажется на краю гибели, на сцене появится она и укротит жестокого, властного монстра одним поцелуем…
Когда сонную, утопавшую в полуденном зное тишину нарушил гул двигателей посадочных модулей, жители высыпали на улицы. Они пока не знали, что на орбите их ждут два крейсера Порядка, но плохое предчувствие уже внесло диссонанс в полёт фантазии, и люди с тревогой взирали на реальность, которая стремительно сгущалась вокруг них. Из конвейера по производству одноразовых историй на любой вкус и цвет Гало́ стремительно превращалась в эпицентр грядущей катастрофы.