Отдавшись во власть сомнений, он не заметил, как потерял ощущение реальности. То же солнце, что и на Земле, светило Эшеру, но тепло его кожей ощущалось иначе. Ветер доносил тонкий, сладкий запах цветущих деревьев, в траве стрекотали кузнечики, в ветвях щебетали птицы – всё это он уже видел, но сегодня оно казалось другим, незнакомым, чужим. Этот день многое изменил для человека без прошлых жизней, который восемнадцать лет надеялся, что однажды его вспомнят, примут, расскажут кто он и что должен делать. Но никто не мог предположить, что всё случится именно так – ни он сам, ни настоятель, ни координаторы.
Время замедлило бег и стало густым как патока; закрыв глаза, Эшер стоял посреди сада, запрокинув голову и подставив лицо солнцу; ладони противно саднили. Он нутром чуял, что стоит сделать первый шаг, и пути назад уже не будет – поэтому медлил. Но удача снова улыбнулась ему: Тата возвращалась с новостями, и Эшер услышал её издалека – кто бы мог подумать, что хрупкая девушка производит столько шума.
– Я обо всём договорилась! Леди Эрмина лично займётся твоим вопросом, – Тата запыхалась и раскраснелась, но ничто не могло испортить её триумф. – Она обещала задействовать все свои связи и привлечь лучших учёных, а это будет посильнее, чем координаторы с их архивами и машинами! А ещё покрыть все расходы, так что тебе больше не о чём беспокоиться. И да, пока суд да дело, ты поживешь здесь – она настаивает.
– Но как?.. – только и смог вымолвить он.
– Ну я… эм… вроде как рассказала всё про тебя леди Эрмине. Нет, не совсем всё, что знаю сама, – попыталась оправдаться она, – только то, что ты не помнишь свои прошлые жизни, и Порядок не смог ничего выяснить. Главное, леди Эрмина согласна, что всё это неспроста. Раз она и её сын вспомнили тебя, не так как я, но тоже неправильно, значит вас что-то связывает. И она приложит все усилия, чтобы помочь нам разобраться со всем этим. Эш, ты понимаешь, что это значит? Эрмины ЛИЧНО заинтересованы в твоём деле! Да я даже мечтать о таком не смела! – Тата светилась от счастья, будто это не его, а её судьбу самым чудесным образом вдруг взялся устраивать могущественный дом Эрминов.
Эшер молча глядел на девушку и не знал, радоваться ему или злиться. Какое право имела она разболтать этой женщине, кем бы та ни была, его постыдную тайну – тайну, которую послушники и наставники пересказывали друг другу шёпотом, предварительно убедившись, что Эшера нет рядом? А ещё он считал унизительным принимать подачки с тех самых пор, как осознал, что истинная причина такой «доброты» – жалость взрослых к неполноценному ребёнку, калеке, обделённому с рождения. К тому же, личная заинтересованность Эрминов в его судьбе – звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. По сравнению с этим даже несуществующие «воспоминания» Пьетро и его матери отходили на второй план. Но если Эрмины и правда настолько всесильны, что с их помощью удастся обжаловать вердикт Порядка, то Тата права, и глупо отказываться от помощи из-за уязвлённой гордости.
– Идём, Пьетро хочет что-то тебе показать, – Тата поспешила сменить тему разговора, прекрасно понимая, что у него есть все основания злиться.
Она повела Эшера по тропинке, петлявшей среди деревьев, к высокому строению c куполом из мозаичного стекла. Переступив порог, он оказался в библиотеке: вдоль стен – винтажные стеллажи из красного дерева, полки бесконечной спиралью уходят к потолку, сотни тысяч книг – настоящих, бумажных! В массивных переплётах и потрёпанных мягких обложках, совсем без обложек и просто отдельные страницы в плоских плексигласовых футлярах – дух захватывало при виде этой сокровищницы воплощённых знаний. Конечно, библиотека при монастыре была намного больше, но там царил страшный беспорядок, так что вид книжных полок вызывал вовсе не благоговейный трепет, а желание расставить всё в алфавитном порядке. Или хотя бы убрать сказки для детей младшего возраста подальше от руководства по холодному ядерному синтезу на домашней кухне.
– Отец говорит, только слова на бумаге имеют силу. По мне так только место зря занимают, – снисходительно заметил Пьетро, прочитав на лице Эшера неподдельное восхищение. – А ты правда ничего не помнишь о своих прошлых жизнях? И ни разу не перерождался? Офигеть! А я тебя помню, – наклонив голову, мальчик смотрел на гостя как на диковинное насекомое. – Ты раньше был здесь. Я точно помню, как ты разговаривал с мамой, доставал мяч, шёл по коридору. А вот её не помню, – он ткнул пальцем в Тату, которая в ответ только закатила глаза. – Знаешь, что ещё странно? Кажется, я вспомнил всё это только сегодня, когда увидел тебя в саду. Хотя, зачем бы мне раньше думать об этом… Короче, ты странный, – Пьетро вынес вердикт. – Тата говорит, вы ищете редкие книги о потоке, рукописи Брого Тума и его учеников. Вам повезло – тут этого добра навалом. Учёные любят записывать всё, что приходит им в голову, даже если никто это потом не читает.