– Пьетро, когда ты успел их забрать? Этого не было в плане! – возмутилась она. – Нас могли поймать из-за этого дурацкого рюкзака!
– Да ты что! Разве мы могли улететь без вещей Эшера? – с притворным ужасом воскликнул мальчишка. – Если что, пока вы там прохлаждались, я немного покопался в тюремной базе данных – искал личные дела заключённых. Интересно ведь, что за психов там держат. Но там ничего такого нет. Весь компромат, наверное, хранится в штабе Порядка, а в тюрьме – только личные вещи заключённых. Ну я и подумал, что Эшеру его дурацкий, как ты выразилась, рюкзак ещё пригодится. Гуляй вы ещё дольше, я бы набрал команду крепких ребят и отправился пиратствовать…
– Спасибо! Спасибо, Пьетро, что забрал мои вещи. Они правда мне очень нужны, – у Таты был такой вид, словно она собиралась отшлёпать мелкого негодника, поэтому Эшер поспешил закончить перепалку.
Пьетро хмыкнул, повернулся к ним спиной и принялся сосредоточенно изучать показания приборов, словно автопилот без него ни за что бы не справился. Мальчишка ясно дал понять, что передумал делиться подробностями спасательной операции с неблагодарной публикой.
– Это твой список? Тот самый? – в руках у Таты оказалась потрёпанная записная книжка в чёрном переплёте. Она держала вещицу осторожно, словно величайшее сокровище, но возвращать хозяину не спешила – её снедало любопытство.
– Можешь посмотреть, если хочешь, – нехотя разрешил Эшер. Он не думал, что однажды раскроет кому-то свой самый большой секрет, но Тата и так знала о нём слишком много. К тому же, вдруг список поможет ей вспомнить ещё что-то? Что-то, чего пока не знает Эшер, и что даст ключ к пониманию природы её воспоминаний?
Девушка колебалась всего секунду, но интерес одержал верх над вежливостью, и она дрожащими пальцами открыла книжицу.
– Ух! Ничего себе. Ты и правда всё это пробовал? – Тата с восторгом изучала список, водя пальцем по строчкам. – Ну ты крут, брат! Ой, а я в позапрошлой жизни тоже этим увлекалась… А что такое скрапбукинг?
Щёки Эшера пошли красными пятнами, и он нарочито громко, чтобы Пьетро наверняка услышал, поинтересовался:
– Кхм… Ну и как вы спасли меня из суперсекретной космической тюрьмы? И где остальные? Не вдвоём же вы всё провернули… Вы это серьёзно?
– Да, мы с Татой сделали всё сами! – Пьетро разом забыл, что ещё минуту назад собирался хранить оскорблённое молчание: – Хотя сначала, конечно, пришлось подключить отца, и это было ни разу не просто. Порядок засекретил все данные, будто ты – особо опасный преступник или замешан Тум знает в каких тёмных делах. Всё, что удалось найти – это хэши с упоминанием человека без прошлых жизней, космической тюрьмы и почему-то Брого Тума. А на все официальные запросы Порядок делал вид, что тебя вообще не существует. Мама была в ярости, когда узнала об этом.
– Оказалось, что даже Эрмины с их связями бессильны, – Тата на минуту оторвалась от изучения блокнота: – Эта тюрьма словно чёрная дыра: ни информации, ни отчётности, ни рычагов контроля. Только представь, самые влиятельные люди в Галактике не знают о её существовании! Это самый натуральный заговор верхушки Порядка, но проще повернуть Солнце вспять, чем добраться до них. Я боялась, что мы тебя потеряли, – теперь настала очередь Таты краснеть и прятать глаза.
– Как бы не так! – Пьетро подмигнул Эшеру. – Пришлось попотеть, но мы это сделали!
Бывший послушник слушал и ловил себя на мысли, что эпический, явно приукрашенный рассказ Петро местами звучит так же невероятно, как история Красса о перерождении Тума.
Когда попытки отследить судьбу Эшера в застенках Порядка зашли в тупик, Эрмины решили пойти другим путём. Среди знакомых в квадрате, а то и в кубе отца Пьетро нашёлся взломщик – гений в тридцатом воплощении по части информационных технологий всех мастей и калибров. Главное, в начале эпохи Потока он работал на координаторов, но разошёлся во взглядах с главным архитектором, да так категорично, что, несмотря на кастовость Порядка, его выперли без права на возвращение. За взлом космической тюрьмы Эрмин-старший предложил ему целое состояние, однако от денег IT-гений отказался и взялся за дело исключительно из любви к ремеслу, расценив это как величайший вызов в череде своих воплощений. И, не в последнюю очередь, как шанс свести старые счёты с Порядком.