На секунду Эшеру показалось, что он отключился – провалился в ватную пустоту, но тут же отчётливо осознал и ощутил себя, только уже не человеком. Острее всего он чувствовал собственную непривычную, статичную форму и колоссальную массу, тянувшую к земле. А ещё с трудом различал совсем рядом, у ног (почему их вдруг стало три?) неясные фигуры, но ему никак не удавалось сфокусироваться. Эшеру нестерпимо захотелось посмотреть, что происходит вокруг, и он с усилием поднял веки, оказавшиеся защитным экраном иллюминатора.
Вокруг него толпились с полсотни агентов: одни что-то обсуждали, другие отдавали распоряжения ИИ через голографический интерфейс, но большинство просто ожидали приказа, словно роботы на паузе. Эшеру это совсем не понравилось, и он попытался оторваться от земли, пересилив собственную огромную массу. Ациноникс рывком поднялся метров на пять и завис; тянувшиеся к нему провода от натяжения с треском лопались, а люди бросились врассыпную.
Эшер чуть не сломал глаза, пытаясь оглянуться: он одновременно ощущал себя человеком в кресле пилота и слепым кораблём, воспринимавшим только массу и пространство. Переключаться между двумя наборами рецепторов, а тем более дифференцировать поступавшую от них информацию он пока не мог, но кое-как разглядел над головой шахту достаточно широкую, чтобы Ациноникс прошёл через неё. Эшер сделал глубокий вдох, и на выдохе со всей силы дал сдачи силе тяжести, так что звездолёт словно пробка выскочил из ангара.
За прозрачной стеной тоннеля мелькали комнаты, лица, замысловатые конструкции, но бывший послушник не успевал ничего толком рассмотреть. Зато тупик, которым заканчивалась шахта, приближался с каждой секундой – Эшер понял, что не может ни затормозить, ни изменить направление в тот самый миг, когда увидел его. Интересно, Порядок предпочтёт дать беглецу фору или уничтожить дорогущую разработку вместе с Брого Тумом, который спустя сотню-другую лет тихой сапой переродится где-нибудь под боком и затеет очередную революцию? – промелькнула в голове шальная, и, быть может, последняя мысль. Порядок выбрал первое, и уровни станции начали смещаться, освобождая путь на поверхность.
Миновав воздушный шлюз, корабль за считанные секунды преодолел слабое гравитационное поле спутника и рванул прочь. Руки тряслись, и Эшер только с третьего раза сумел выудить из кармана передатчик, включил камеру и гаркнул:
– Пьетро, Тата! Подайте сигнал с открытого места! Я иду за вами!
Он наивно полагал, что в открытом космосе будет проще справиться с Ацинониксом. Но привычное восприятие трёхмерного пространства окончательно отказало, а его место заняли гравитационные поля – покалывающее, тягучее ощущение со всех сторон, самый мощный источник которого, газовый гигант, маячил за спиной. Ответный сигнал вспышкой прорезал дезориентированное сознание, и Эшер всем своим существом устремился на него. Он едва не поддался соблазну бросить Тату и Пьетро – малейшее промедление может стоить ему свободы. Но ведь они его не бросили. Да и кто, они? Такое непривычное слово, «друзья»… Неужели правда? Впрочем, всяко лучше, чем два шизика, которым своих проблем мало.
Одетые в лёгкие скафандры, Пьетро и Тата ждали на верхней платформе башни для автостопщиков. Эшеру повезло, что они выбрали для встречи место за пределами искусственной атмосферы спутника: фокус с посадкой Ациноникса незадачливому пилоту пока явно не по зубам. Зависнуть на одном месте тоже оказалось задачей не из лёгких, но его сообщникам всё-таки удалось подняться на борт.
Первым на капитанский мостик влетел Эрмин, взъерошенный и разгорячённый:
– Эшер! Что это за посудина? Где ты её взял? Как ты выбрался?! – мальчишка сыпал вопросами, не давая Эшеру и рта раскрыть.
– Ну ты же хотел увидеть Ациноникс, – тот не упустил шанса отомстить Пьетро за выходку с вещмешком.