– Ну я даю! Сколько жизней прошло, а я до сих пор помню, – мальчишка присвистнул от удивления. – Но ведь это самый край Галактики… Да ладно, война зашла так далеко? Хм, историю, что ли, почитать. Короче, мы – где-то здесь, – он указал на крохотную изумрудную точку чуть выше левого плеча. – Ну что, господин Не-Брого-Тум, куда полетим?
В монастыре Эшер прилежно зубрил навигационные карты, но теперь не узнавал ни одного созвездия – они направлялись на край обитаемой Вселенной. Поэтому он просто ткнул наугад в одинокую тусклую точку вдали от звёздных скоплений и, как он надеялся, от оживлённых космических путей. Оставалось надеяться, что в её системе найдётся колония, где беглецам не будут задавать лишних вопросов и продадут всё необходимое, а Тату и Пьетро вскоре подберёт грузовое судно. Эрмин-младший многозначительно хмыкнул, но от комментариев воздержался, и Ациноникс, повинуясь воле опытного пилота, лёг на новый курс.
Сославшись на плохое самочувствие, Эшер покинул рубку. На самом деле, молчание и жалостный взгляд Таты угнетали его куда больше, чем последствия психоделического путешествия в теле космического корабля. Да, он сорвался, запугал своего горе-переговорщика, оставил Ациноникс на тринадцатилетнего мальчишку, для которого слова «осторожность» и «безопасность» звучат как оскорбление, но он чертовски устал быть мишенью и отвечать за то, к чему, по большому счёту, не имел никакого отношения.
Эшер обошёл весь корабль, машинально наводя порядок: закрывал технические люки, вправлял провода, подбирал мусор. В самой дальней каюте, убедившись, что за ним не следят, он лёг на пол, сложил руки на груди и закрыл глаза. Его до сих пор немного мутило, но лёгкое недомогание не шло ни в какое сравнение с бурей в душе бывшего послушника. Злость и обида опустошили, вытянули все силы до последней капли и оставили один на один с осознанием собственной беспомощности.
«Я сделал всё, что мог», – убеждал себя он, всем телом ощущая, как мягко вибрирует тёплое нутро Ациноникса, а по венам-проводам бегут невидимые токи, совсем как кровь в теле живого существа. Они все слишком многого хотят от простого послушника – Эрмины, Тата, Порядок. Последний и вовсе сочинил изощрённую теорию заговора, чтобы в итоге объявить Эшера реинкарнацией Брого Тума, а теперь натравил на беглеца целую армию. И всё из-за того, что ему в руки по чистой случайности попал проклятый свиток, пылившийся в библиотеке Эрминов вакуум знает сколько лет.
Эшеру вдруг нестерпимо захотелось схватить Красса за загривок и окунуть головой в прозрачную воду монастырского пруда, чтобы хорошенько прополоскать мозги и избавить от раздражающей, ничем неподкреплённой уверенности насчёт реинкарнации Брого Тума. Даже если это правда… Двадцать лет память послушника хранила этот секрет, а разорванная в пространстве-времени энергетическая линия служила железным алиби. Наконец, Эшера вспомнили и приняли Тата, леди Эрмина и её сын, и он как никогда оказался близок к тому, чтобы исполнить свою мечту и обрести дом – не всё ли равно, как и почему они его вспомнили. Но нет, Порядок не мог просто оставить его в покое! И вместе с лаврами легендарного учёного он унаследовал его приговор, обретя забвение при жизни. А ведь Эшер не сделал ничего плохого и ничем не заслужил такую участь.
Он открыл глаза и поднялся с пола, стряхнув груз горестных, безнадёжных мыслей. Пускай сегодня ему пришлось бежать… опять, но если только представится возможность, он не упустит шанса поквитаться с Порядком, а если судьба снова сведёт его с Крассом… Что ж, по крайней мере, Эшер всегда может двинуть ему по лицемерно-участливой, холёной физиономии.
Дни складывались в недели, скучные и однообразные благодаря мастерству Пьетро, державшего корабль вдали от торговых и туристических путей. Если в пределах видимости и появлялось другое судно, Ациноникс, стремительная тень на полотне вечной ночи, исчезал раньше, чем попадал в поле зрения радаров. Пьетро был в своей стихии, и, похоже, больше всего его печалило не предсказание конца света, не произвол Порядка и не чудовищная несправедливость, жертвой которой стал Эшер, а предстоящее расставание с чудо-кораблём.
В начале пути им всё-таки пришлось сделать короткую остановку, чтобы пополнить запасы. Пока на портовом рынке Тата вытрясала душу из торговцев, ошалевших от такого напора, Эшер и Пьетро отгоняли зевак от Ациноникса. К возвращению девушки перекупщики устроили настоящий аукцион, и дело дошло до такой суммы, что даже Пьетро, равнодушный к богатству своей семьи, вошёл в раж. Мальчишка сорвал голос, нахваливая корабль и подбивая самых азартных торгашей увеличить ставку. Веселью неожиданно пришёл конец, когда диспетчер по громкой связи объявил о приближении патрульного звездолёта. В этих краях Порядок недолюбливали, поэтому всегда давали возможность вовремя смыться тем, кто не желал пересекаться с координаторами. Троица решила не выяснять, случайный это патруль или погоня за Эшером, и Ациноникс покинул планету спустя считанные минуты.