– Хрень, – мужчина презрительно сплюнул ей под ноги. – Никто больше не летает в дальний космос. И уж точно никто не полетит на Амис, чтобы пополнить запасы. Пусть мы живём в заднице мира и копаемся в земле, но не надо держать нас за дураков, девочка. Если собираетесь лгать, можете сразу проваливать. Никто с вами разговаривать не будет, а торговать и подавно.
У Таты глаза на лоб полезли от такой грубости, а Эшер едва успел схватить Пьетро за шиворот, пока тот сгоряча не наделал глупостей. Он чувствовал, что должен что-то предпринять, выкрутиться, но в голову не приходило ничего путного. Этот человек, этот взгляд из-под длинных рыжих ресниц… он не преследовал личную выгоду, не желал им зла, а просто защищал свою землю от чужаков. Так что врать ему оказалось куда сложнее, чем лгать, глядя офицеру Порядка в глаза.
– За нашим другом охотятся агенты Порядка. Его обвиняют в преступлении, которого он не совершал, – вдруг на выдохе выпалила Тата. – Он просто хочет убраться подальше, чтобы координаторы от него отстали, понимаете? Это ведь Порядок, с ним бесполезно спорить. Поэтому ему нужны провизия и карты. Вы… вы выдадите нас Порядку?
Пауза затянулась, но лицо мужчины разгладилось, а в глазах промелькнуло что-то похожее на понимание.
– Порядку нет дела до тех, кто живёт на краю. А нам нет дела до Порядка, – ответил он. – Если ты говоришь правду, может, вам и помогут. Не мне решать. Идите за мной.
Через поле шла единственная дорога – прямая лента, дрожащая в мареве горячего воздуха; по ней и повёл их человек, назвавшийся Родниксом. После томительных недель, проведённых в замкнутом пространстве, Эшер обрадовался прогулке на свежем воздухе, но скоро понял, что засушливый Амис мало похож на утопавшую в зелени заповедную Землю. Или им «повезло» с местом приземления, или он не представлял, как местные выживают на таком пекле.
Земля здесь была сухой настолько, что при каждом шаге в воздух поднималось облачко пыли, которое тут же уносил ветер. До самого горизонта простиралась степь, и ни холм, ни дерево не нарушали однообразие пейзажа: по обе стороны от дороги росла высокая трава с белыми метёлками-соцветиями, и от волн на этом серебристом шёлковом море рябило в глазах. От сухого воздуха у Эшера запершило в горле, Пьетро и Тата, похоже, тоже не особенно наслаждались прогулкой.
Родникс пообещал отвести их к человеку по имени Мактуб – старейшине, без разрешения которого чужакам не продадут и глотка воды ни в одном из поселений в этом полушарии. Зато его поручительство гарантирует честные условия сделки в любой лавке и на любом складе: соплеменники головой отвечали перед Мактубом за репутацию Амиса среди пришлых торговцев. Но горе нечистому на руку дельцу, если он не оправдает оказанное доверие или нарушит условия договора: в лучшем случае с ним и его посредниками никто и никогда больше не станет вести дела, в худшем – бросят в открытой степи без воды и коммуникатора. Если степь отпустит человека живым, то долг перед Амисом, считай, прощён, если же нет…
Родникс говорил об этом открыто, без тени угрозы, как о естественном порядке вещей – просто чтобы чужеземцы знали, на что подписываются. Но то, что казалось привычным обитателям окраинных колоний, для Эшера выглядело не просто дикостью, а настоящим варварством. Его чуть не соблазнила мысль поискать планету погостеприимнее, но едва ли где-то их встретят с распростёртыми объятьями, зато координаторам метания беглецов будут только на руку. Между тем, Родникс уклонился от ответа на вопрос, как часто Мактуб приговаривает провинившихся к испытанию степью, и спросил, что они приготовили для обмена.
Пока Тата в красках рассказывала о том немногом, что удалось найти на Ацинониксе и в вещмешке, Эшер глазел по сторонам. На смену серебристо-белым метёлкам пришли высокие растения с толстыми стеблями и перистыми листьями, высаженные аккуратными рядами. Он насчитал с дюжину гудящих в облаке пыли, массивных машин, разбросанных по всему полю – судя по всему, уборочных комбайнов. На приличном расстоянии от них гуляли пыльные вихри: плотные карликовые смерчи не больше двух метров в высоту, они появлялись на ровном месте, пробегали пару километров вдоль пашни и так же внезапно рассеивались. Заметив их, Родникс закрыл рот и нос маской из плотного серого материала; троица беспокойно переглянулась, а Тата на всякий случай подняла воротник пиджака, спрятав нижнюю часть лица. Вдоль обочины всё чаще стали попадаться небольшие цистерны ярко-красного цвета, наполовину врытые в землю.