Едва Эшер сошёл с трапа, как его захлестнула разношёрстная толпа: столько людей в одном месте он не видел никогда, даже во время больших праздников в монастыре. Ночь он провёл в слипбоксе в космопорту, а на рассвете отправился на рынок, чтобы найти работу на первое время. В свои двадцать с хвостиком ему не на что было особо рассчитывать без хотя бы сорокалетнего опыта, но занять голову и руки – первый шаг на пути к счастью, как уверял настоятель, да и жить на что-то надо. В монастыре концепция денег давно утратила смысл: всё необходимое монахи старались производить сами, а остальное охотно жертвовали меценаты, жаждущие прикоснуться к мудрости Источника Потока. Мудростью орден охотно делился со всеми желающими, но и от щедрых подарков не отказывался. Так что среди наставников разгорелась жаркая дискуссия, сколько денег понадобится Эшеру на первое время. На что именно их должно хватить? Первое время – это как долго? И вообще, какой сейчас курс мудрости к криптовалюте? Одно бывший послушник знал наверняка: чем быстрее он найдёт работу, тем раньше в его жизни станет одной проблемой меньше.
Пёстрая, шумная жизнь торговых рядов под открытым небом закружила, увлекая от одного прилавка к другому, заглушая сбивчивые мысли зазывными криками продавцов. Сюда стекались сотни тысяч людей со всех концов Вселенной, чтобы купить, продать или нагреть кого-то вроде Эшера, но, главное, окунуться в мир диковинных чудес и безделушек, увлечённых споров и ярмарочных развлечений. Люди улыбались, шутили и вообще держались так, будто давно знают друг друга. А если и не были знакомы, то старались оформить сделку в лучшем виде для обеих сторон в надежде приумножить выгоду в будущем, в этой или следующих жизнях. Так на глазах у Эшера эксцентричный тип, с ног до головы закутанный в объемистый фиолетово-жёлтый плащ, продлил контракт на поставку красок из системы Каптейна, подписанный две жизни назад.
Он быстро понял, что рыночная сутолока – лучшее место, чтобы затеряться на виду у тысяч людей, каждый из которых занят своим делом. Поиски работы перестали казаться таким уж важным и срочным делом, так что бывший послушник просто слонялся в толпе, жадно вглядываясь в лица, прислушиваясь к голосам в надежде узнать кого-то, почувствовать отклик энергетической памяти. Но слова настоятеля не шли у него из головы: вдруг это никогда не случится? Что если его удел – смирение или, хуже того, бесплодные скитания до самой смерти в поисках того, что не дано обрести?
Вдруг кто-то робко тронул его за плечо. Лихорадочно соображая, в чём он на этот раз прокололся и как половчее уйти от разговора, Эшер обернулся. Он ожидал увидеть словоохотливого торговца, но вместо этого поймал взгляд молоденькой девушки – она смущённо улыбалась, будто извиняясь за что-то. Короткая стрижка, косая чёлка, падавшая на глаза, вздёрнутый нос, острый подбородок; линия рта – тонкая верхняя губа и полная нижняя – наводила на мысль о резких, беспричинных переменах настроения. Пиджак явно не по размеру с завёрнутыми выше локтя рукавами, обтягивающая майка, высокие гольфы в горизонтальную полоску и чёрные ботинки на толстой подошве. Заурядная девица, не считая проблем со вкусом, но не человеку, почти двадцать лет щеголявшему в зелёной робе послушника, её судить. Но что-то в ней было такое… Эшер не сомневался, что запомнил бы это лицо, если бы встречал раньше. В монастыре не было девчонок (в эпоху Потока женщины предпочитали более практичное времяпрепровождение), а праздные разговоры с туристами наставники не поощряли. Но тайком от старших, если только удавалось улизнуть с занятий, послушник по пятам ходил за экскурсионными группами, вглядываясь в лица и мечтая однажды узнать в ком-нибудь человека из своего прошлого.
– Ну, привет! – поздоровалась незнакомка нарочито непринужденно и бодро. – Эш… Эшер, да? Давно не виделись, – последняя фраза прозвучала так, будто она сама не знала, вопрос это или утверждение.
– Привет, – он ответил на автомате, ещё не успев осознать, что произошло. Эшер точно знал, что никогда раньше не встречал эту девушку, просто не мог встретить до сегодняшнего дня. По меньшей мере это выглядело странно, а робкую надежду, что затеплилась было в сердце, мгновенно заслонила броня недоверия. – Откуда ты знаешь моё имя?