На самом деле, эта линия – упрощение, проекция потока на четыре измерения, три пространственных и одно временное. Даже больше тебе скажу, семнадцать измерений, в которых трек-машины видят поток – это только половина от того, что есть на самом деле, если не меньше. И связь потока с временным измерением условна: его точное местоположение можно указать в прошлом и настоящем, а вот с будущим всё не так просто. Будущего, вообще говоря, не существует – только бесконечно расширяющаяся последовательность вероятностей. И в них поток расщепляется на сотни, тысячи вероятностных лучей и существует одновременно в сотне тысяч точек пространства-времени. И если до настоящего момента твой поток – это линия, то в следующую секунду она расщепляется надвое, а ещё через секунду каждая из его ветвей, в свою очередь, снова расщепляется, и так до бесконечности…
Лицо учёного отражало мучительную работу мысли, что случалось всякий раз, когда он пытался на пальцах объяснить торговцу очередную заковыристую теорию. Брого даже вспотел от напряжения, а на физиономии торговца не дрогнул ни единый мускул – то ли он внимательно слушал, то ли витал в облаках, поди разбери:
– Даже сейчас, за пределами обитаемой части космоса, твой поток включает ничтожную вероятность того, что однажды ты вернёшься на Амис или окажешься на Земле. Не суть важно, как именно это произойдёт: твои подельники-координаторы прилетят тебя спасать; мы найдём замурованный в скале инопланетный звездолёт на ходу, сохранившийся со времён старшей цивилизации; к нам занесёт искателей приключений, сбившихся с курса… всё может быть. Главное, твой энергетический поток содержит вероятность этого – через год, десять или даже сто лет. Но ты – да, именно ты, дорогой друг – можешь так и не дождаться своего шанса, а вся прелесть отказа от физической оболочки в том, что поток временно теряет связь с четырёхмерным пространством-временем. Таким образом, минуя это самое поворотное или, если хочешь, судьбоносное событие, он сможет оказаться в заданной точке пространства, скажем, на второй планете от Солнца. Но тут важно точно прицелиться, потому что вероятность такого расклада в любом случае стремится к нулю.
Пространный монолог Тума вогнал торговца в лёгкий ступор. Его собственное ощущение здесь и сейчас слабо вязалось с тем, о чём говорил учёный: бесконечно малые вероятности всего, что только можно вообразить и особенно того, что вообразить нельзя; умереть на безымянной планете на краю Галактике и вдруг переродиться в Солнечной системе. И дурацкий образ инопланетного звездолёта в скале, прочно засевший в голове – бред полнейший, но уж куда вероятнее того, что координаторы вспомнят о своём поставщике и организуют спасательную экспедицию.
– Тогда почему ты сам не переродишься? Найдёшь свиток и докажешь, что ты был прав, – торговец, наконец, нарушил молчание. – Ты всяко лучше меня разбираешься во всём этом, ну, что связано с памятью и перерождением. Лучше всех в мире, вообще-то.
– Если бы всё было так просто, ах, если бы… я бы сейчас не куковал здесь, а ты болтался бы где-нибудь в далёком-предалёком космосе словно овощ в консервной банке, – ухмыльнулся Брого. – Принято считать, что я изобрёл память прошлых жизней. Вот так просто взял и изобрёл – та-дам! – вместе формулой стимулятора. А заодно мне приснилась инструкция по медитативным практикам, ага, сразу в картинках. Ура гению! Ха, да как бы не так! Ты нигде не прочтёшь, сколько жизней я потратил на эксперименты, записывая каждый опыт, каждый шаг, каждую гипотезу и мысль! А сколько пропало впустую только потому, что я не смог найти тайник с этими самыми записями? Я тогда и помыслить не мог о том, что есть у вас: переносить навыки из одной жизни в другую, помнить близких, заниматься любимым делом на протяжении многих жизней и совершенствоваться до бесконечности. Да всё, чего я хотел – это вспомнить про заначку с чёртовыми записями! Вспомнить и найти хотя бы одну из сотни! – Тум так разошёлся, что у него на виске запульсировала жилка. – Если бы тогда мне кто-то сказал, что моё открытие ознаменует начало новой эпохи в истории человечества, я бы поднял этого чудика на смех. Но теперь, теперь всё иначе. Теперь у меня нет второго шанса, понимаешь?