Наверное, это и были те бесконечно малые вероятности невероятного, о которых говорил Брого Тум, и мальчик ощущал их с такой силой, что хватило бы на создание его собственной, альтернативной реальности. Но ничего не происходило: солнце садилось за горизонт, а бархатные сумерки баюкали растревоженное сердце мальчика. Закатные бдения продолжались несколько лет, пока наставники не объяснили послушнику, что родители ни разу за всё время не интересовались судьбой сына, а координаторы доподлинно установили, что у него нет энерголинии до последнего рождения. А значит, нет и прошлых жизней, нет тех, кто знал и любил его, нет… нет ничего для Эшера на краю монастырского сада в лучах заходящего солнца.
Сейчас он испытывал нечто подобное, только больше не надо ждать чуда, достаточно направить корабль в сердце чёрной дыры – до смешного легко и просто! И тогда он станет первым, кто разгадает её секрет и своими глазами увидит, что скрывает горизонт событий. Не раздумывая ни секунды, Эшер вывел Ациноникс из гравитационного течения и направил к ближайшей дыре. Нетерпение, кураж, дикий восторг от собственной дерзости – его переполняли эмоции и небывалое ощущение свободы. Свободы от навязанного бремени и пустых забот вроде Червя, инопланетного оружия и спасения человечества – да кому оно вообще надо, если можно одним махом познать все тайны Вселенной?!
И вдруг ему на плечо легла дрожащая рука: на приборную панель скользнул лист бумаги, исписанный кучерявым, неровным почерком человека, давно отвыкшего держать ручку в руках. Раздражение и злость мигом выбили Эшера из состояния всепоглощающей эйфории: мало того, что Тата без спроса рылась в его вещах, так ещё и выдрала страницу из неприкосновенного блокнота! Того самого, который он вёл почти пятнадцать лет и никому кроме бесстыжей девчонки не показывал! Но пара фраз, за которые случайно зацепился взгляд и чудом удалось разобрать, заставили Эшера вернуться к началу и терпеливо, вдумчиво продираться сквозь дебри кошмарного почерка:
Эш, ты не первый! До тебя были десятки, сотни, а, может, тысячи… и все они погибли. Погибли сами и погубили своих людей.
Сам посуди, никто из них так и не вернулся, не подал весточку с той стороны. Почему? Да потому, что никакой «той стороны» нет! Если за горизонтом действительно спрятано нечто настолько важное и удивительное, почему никто из них не попытался рассказать нам об этом, не попытался вернуться или хотя бы отправить сообщение? Ни один из них за всё это время?
Ты не первый, Эш, и не последний, кто ответит на зов и не вернётся. Знаешь, были в древней мифологии такие твари морские – сирены. Они заманивали моряков в ловушку сладкими песнями, а потом жрали их. Так вот, это – сирены космические, и они морочат нам головы всякой радужной ересью – воспоминаниями, ощущениями, мечтами, чтобы потом сожрать нас.
Я не знаю, что там – никто не знает. Но знаю одно: там нет того, что ты ищешь.
Эш, вспомни, что ты ищешь! Ты должен вспомнить!
Эшер поднял остекленевший взгляд на звёздный поток, плывущий в мареве гравитационной линзы, и внезапно осознал, что видит искажённую картинку позади чёрной дыры. Тогда как между кораблём и бездной нет ничего – только пустота и притяжение, пронизывающее десятки измерений, пробирающее до костей, до самого естества. Он почувствовал, как его – нет, не отпускает – опустошает, высасывает последние силы мысль о том, что он – не особенный, не избранный, а лишь очередная жертва для неведомой, равнодушной к его терзаниям и чаяниям силы. Что всё это ложь, обман: в детстве Таты не могло быть исполненных предвкушением чуда закатов, но сейчас она испытывала то же, что и бывший послушник.
Ухватившись за эту мысль, он взял круто вправо, возвращая корабль в гравитационное течение.
– Как ты... Как ты это сделала?
Эшера пробирал озноб, перед глазами плясали цветные мошки, а лёгким на хватало воздуха – ощущение было такое, словно он только что пришёл в себя после затяжного горячечного бреда. Он осознавал, что ещё минуту назад собирался угробить корабль и себя с Татой заодно, но не понимал, как такое произошло и он ли в тот момент вёл Ациноникс в пасть чёрной дыры.