Рассмотреть панель управления как следует Эшеру так и не дали: в динамиках раздался торжествующий возглас Таты:
– Эш, я нашла его, нашла! Скорей, сюда!
Она не могла далеко уйти, но Эшер плутал по лунной станции, казалось, целую вечность. Коридор, трибуны вокруг восьмигранного стола с бездонной воронкой посередине; ещё один коридор, мостик над пропастью, где во тьме деловито стрекочут тысячи невидимых машин; снова коридор, второй зал с монитором во всю стену, панелью управления и креслами. Полагаюсь на удачу, Тата не особо старалась запомнить дорогу, да ещё и пару раз перепутала право и лево, но всё-таки вывела Эшера к подвесному тоннелю с прозрачными стенами, который соединял саркофаг с зеркальным куполом. Перед последней дверью, отделявшей его от творения древних инженеров, бывший послушник на секунду замешкался: какая-то часть его всегда надеялась, что они не найдут оружие, но желание увидеть то, что породило скопление чёрных дыр и навсегда изменило облик Вселенной, взяло верх.
Эшер вошёл в круглую галерею с высоким сводчатым потолком – вероятно, она занимала всё здание, но изнутри казалась намного больше, чем снаружи. Никаких мониторов, кресел или конструкций, только полутораметровый постамент в центре – возле него-то и суетилась Тата: стоя спиной ко входу, она силилась то ли поднять, то ли отодрать что-то от него. В голове у Эшера пронеслась дикая мысль: то-то будет номер, если оружие, пережившее пришествие Червя, своих создателей и тысячи лет забвения, не выдержит встречи с человечеством в лице излишне целеустремлённой юной особы, которая только что ногами свою добычу не пинала.
Раздался оглушительный скрежет: крепления выбило из пазов, и Тата чуть не полетела на пол. Наблюдая за этой сценой, Эшер беспомощно переминался с ноги на ногу, не зная, за кого больше переживать – за девушку или за допотопный механизм. Когда запыхавшаяся (даже шлем запотел), но страшно довольная Тата обернулась, он увидел в её руках то ли ящик, то ли камень белого цвета с затейливым узором на матовых, шероховатых гранях.
– Ты… серьёзно? – если Тата хотела подколоть его, то получилось неубедительно, даже глупо. Но, судя по выражению лица девушки, она и не думала шутить.
– А почему нет-то? Ты думаешь, это непременно должна быть какая-нибудь эпичная вундервафля? Забудь ты эти грубые и вульгарные ассоциации: мы имеем дело с высокоразвитой инопланетной технологией! – парировала Тата, ревниво прижимая коробок к груди. – Следуя твоей, то есть примитивной человеческой логике, чтобы создать объект с массой в несколько десятков земных Солнц, нужен генератор настолько мощный, что… эм-м-м… что его существование возможно только в теории! Даже если превратить в реактор нейтронную звезду, её энергии не хватит на то, чтобы создать целое скопление чёрных дыр. А если бы и была такая технология, то её хватило бы разве что на один выстрел, после чего сама звезда выродилась бы в чёрную дыру. А судя по размерам скопления, их не очень-то заботил расход энергии. Значит, человеческой логикой тут и не пахнет, и они нашли другой способ получать энергию… А ещё сжимать массу, а ведь её сначала надо где-то взять! Звучит как что-то за гранью возможного, правда? А раз к решению этой задачи не подойти с меркой человеческой логики, то оно, скорее всего, лежит за пределами нашего понимания – так почему бы ему не быть простым и… э-эм… компактным? – девушка бросила многозначительный взгляд на свою находку. – Эта штука здесь явно не для красоты стоит, так может, это оно и есть?
– Может, – Эшер нехотя согласился, и то потому, что не мог ничего противопоставить такой логике. При этом при всей своей дикости теория Таты не лишена была стройности и последовательности. – Если честно, я не думаю, что… ай, ладно, – под испепеляющим взглядом девушки он умолк, прекрасно понимая, что не может предложить ничего получше – пока не может. Как знать, вдруг она права, и ящик действительно представляет какую-никакую ценность – Эшер устало вздохнул и подошёл поближе, чтобы рассмотреть артефакт.
Это был увесистый куб с ребром около тридцати сантиметров, из белого материала с тёмными металлическими вкраплениями. От причудливого фрактального орнамента рябило в глазах: чем дольше Эшер в него всматривался, тем больше казалось, что он движется и вообще живёт своей жизнью. На поверхности не обнаружилось ни стыков, ни зазоров – ничего, что позволило бы заподозрить пустоту внутри. Больше ничего примечательного Эшер не заметил, разве что лёгкость, с которой девушка крутила в руках свою находку: не то чтобы артефакт показался ему особенно тяжёлым, но молодому человеку приходилось прилагать усилия, чтобы удержать камень навесу, а Тата вертела куб как хотела, словно тот ничего не весил. Но делиться с девушкой последним наблюдением он не стал.