А противники, стоявшие на противоположных сторонах, как две высокие сторожевые башни, одновременно тронули лошадей и ринулись вперёд, словно их обоих вела единая непреодолимая стихия, готовые разнести всё, что попадётся им на дороге. Топот их закованных в металл коней походил на грохот падающих со скал гигантских валунов, рыцари держали наперевес тяжелейшие копья, сделанные из внушительных по толщине брёвен, их неподъёмные щиты с гербами были изготовлены из цельного куска трижды закалённого железа, без единой деревянной детали, с широкими подручными ремнями, выделанных из толстой из кожи матёрых секачей. Наконец они съехались в одной точке в центре поляны и с громоподобным звуком ударили друг друга копьями. Наблюдатели на трибуне ощутили словно бы волну, прошедшую по земле, от чего качнулся и дрогнул помост, на котором они сидели. Копьё Трофинта угодило в середину щита Деблака, и щит раскололся на три части, но всадник выдержал натиск и усидел в седле. Копьё же графа остриём прошло мимо щита барона прямо в грудь, но тот сумел откинуться немного назад и, смягчив, таким образом, силу удара, остался на лошади. Деблак потребовал новый щит у оруженосца и, получив его, с утроенной яростью бросился на несломленного Трофинта. Хорошо разогнавшись, они столкнулись во второй раз, и теперь каждый попал точно в щит своего соперника. Они с такой нечеловеческой мощью грянули по металлу чудовищно неподъёмных щитов, что копья с громким, адским треском сломались, оглушив резким звуком зрителей --- те на несколько минут перестали слышать себя и тех, кто находился поблизости. Оба рыцарских коня мгновенно остановились, не в силах скакать дальше и непроизвольно присели на задние ноги, задев краями попон горячий песок. А всадники, прижавшись к шеям лошадей, не выпали из сёдел, они, будто влитые, замерли на месте и никто из них не коснулся земли. Вырвав у оцепеневших оруженосцев новые, более прочные, квадратного сечения копья, соперники, кипя расплавленным золотом воинского азарта, кинулись третий раз в бой, с крайней решимостью доказать свою силу и превосходство и победить. Оба знали, что теперешний раз последний: сейчас или никогда. И снова наконечники их копий, будто заколдованные, одновременно врезались в изображения родовых гербов на гигантских щитах. Ничто в мире не перенесло бы той силы, с которой они столкнулись: всем почудилось, что горы, едва видневшиеся на горизонте, начали рушиться, а потревоженное небо стало быстро, какими странными кусками падать вниз, на землю, а та со стоном пошла трескаться уродливыми провалами. Оба рыцаря с шумом, подобный рокоту сотни водопадов, опустились вместе с лошадями на изрытый песок. Вернее, не устояли на ногах и упали ослабевшие вдруг лошади, а всадники как были на их спинах, так и остались там, точно вросшие в сёдла: только несчастные животные явились причиной и виновниками того, что граф Деблак и барон Трофинт почувствовали унылое и тоскливое разочарование от неожиданного падения.
IV глава.
...Никого не объявили победителем, и никого не назвали побеждённым: один не мог пересилить второго, оба были идеально одинаковы по силе и по рыцарскому мастерству. И если бы не упавшие и покалеченные лошади, они продолжили бы поединок, но и этого оказалось достаточно, ибо весь свет убедился, что барон Трофинт и граф Деблак величайшие воины в мире и равным им нет --- они равны только между собой.
...Этьен поддерживал отца, который сидел у входа в свой шатёр весь избитый, в кровоподтёках и синяках --- граф не желал прилечь даже на минуту, он был возбуждён и рвался в новый бой. Он повторял как заклинание, что в следующий раз --- а он случится скоро --- одолеет непобедимого барона, и слава того поблекнет, словно старая серебряная монета.
...Турнир затих, как море в мёртвый штиль, делать здесь стало больше нечего, и граф Деблак приказал сворачивать походный шатёр и собираться в дорогу. Ему подали нового молодого коня, граф немного тяжеловато, не так легко, как обычно, запрыгнул в седло --- мускулы на его лице чуть заметно дрогнули, но Рыцарь Красноухого Пса придержал чувства внутри себя и не позволил чертам своего лица исказиться гримасой боли.
--- Рыцарь, пока он способен сидеть на лошади, обязан ехать верхом, а не лежать спиленным бревном в удобной повозке, --- сказал он, --- лишь убитый или смертельно раненный, потерявший сознание воин имеет право на то, чтобы его перевозили лежачим. Какой бы сильной не казалась слабость, мужчина обязан быть сильнее её.
И граф Деблак и его сын снова отправились в путь --- и это был путь домой, в старый родовой замок Планси. Этьен пригласил своего новообретённого друга Александра присоединиться к ним и погостить в их владениях, и Александр с какой-то жадной радостью согласился. И они поехали все вместе.
...К исходу третьего дня дороги из-за темневшего, сумрачного, будто там всегда стоял поздний вечер, леса появились высокие, сложенные из крупных серых камней, прямоугольные башни родного замка. Прошёл почти год, как Этьен покинул его, отправившись совершать свои первые подвиги. Александр, скакавший рядом, рассказывал что-то лёгкое и весёлое, но Этьен почти не слышал его голос --- голос воспоминаний звучал громче. Он вспомнил мать, умершую три года назад --- она была для Этьена самим близким и дорогим человеком. Отца он видел очень редко, тот обычно находился далеко, на какой-нибудь обязательно справедливой войне и участвовал в самой решающей битве или бился на очередном важнейшем и крупнейшем турнире, чтобы стать в который раз лучшим среди лучших и упрочить свою громкую славу непобедимого. А мама всегда была подле него, и только после её смерти сын начал сближаться с отцом.
--- Этьен, помнишь маркиза Ротанги? --- Спросил отец, прервав быстрый поток воспоминаний сына.
Юноша плохо помнил старичка-маркиза, словно сквозь замутнённые витражи не очень ясно и сильно размыто проступало малознакомое лицо весьма пожилого человека. Этьен видел его последний раз лет десять назад, он тогда ещё удивлялся, как у такого дряхлого родителя такая маленькая дочка --- она была младше Этьена года на полтора. Его-то отец всегда был молод, он и сейчас не стар: по возрасту отцу всего лишь сорок лет.
--- Да, --- ответил Этьен, --- припоминаю, правда, с трудом. Помню только, что маркиз выглядел каким-то больно древним. А что, он ещё жив?
--- Нет, умер полгода назад, --- сказал отец, --- осталась совсем юная дочь, единственная наследница маркиза. Невеста, на жениховство к которой непременно станут набиваться многие, претендентов окажется наверняка немало.
--- А что, девочка симпатичная? --- Спросил Александр.
--- С таким состоянием, как у неё и верблюд покажется симпатичным, --- со смехом ответил граф, --- но поверьте, такой удивительной, обворожительной красоты давно не появлялось в нашем королевстве, да и, пожалуй, во всём целом свете. Изабель теперь совсем сирота, родственников нет, я её отцом в завещании назначен ей главным опекуном. Ротанги наши давнишние соседи, мы всегда состояли в дружеских отношениях, маркиз был другом ещё моего отца (они с ним ровесники), а женился старый вельможа очень поздно на совсем юной девушке. Да только недолго длилось их счастье: молодая жена умерла при родах. Сын, ты ведь в детстве встречался с Изабель.
--- Да, кажется, --- рассеяно сказал Этьен, --- видел, наверно, раза два... Была какая-то маленькая девочка, полная непонятного высокомерия, которая вообще не желала со мной разговаривать. Да я не очень-то обращал на неё внимания.
--- Мы к ней в замок Ротанги заедем на днях. Я обязан навещать и следить за её делами. Когда она пожелает выйти замуж, то я должен буду устроить её брак и проследить за тем, чтобы её права не оказались бы нарушены, --- сказал отец и посмотрел на сына, тот совершенно не слушал отца и витал где-то в своём мире.
--- Мальчик мой, ты о чём замечтался? --- Спросил граф с доброй усмешкой. Этьен улыбнулся и ничего не ответил.
V глава.
Несколько дней они провели в родном замке в обычной суете, в несколько возбуждённом состоянии, какое бывает всегда после приезда в дом, где долго отсутствовали хозяева. Как-то не сразу вспоминаются полузабытые предметы обстановки: двери прежде вроде бы открывались в противоположную сторону, вдруг неожиданно громко заскрипят ступени, раньше такие тихие, ковёр покажется на удивление тусклым, его краски стали совсем блёклые, потолки опустятся до смешного низко, а просторные комнаты и большие залы уменьшатся и уже будут восприниматься как вполне обычные по размеру. Этьен бродил по всему замку, узнавая и не узнавая старое привычное, так причудливо сплетённое с новыми ощущениями, он понимал, что ничего здесь на самом деле не поменялось --- это он стал другим.