Koрa помогла бы. Всего несколько минут, даже несколько секунд. Просто увидеть ее. Положить голову ей на колени, чтобы бы погладила его волосы и сотворила особую магию, облегчающую шквал эмоций, который пришел с сильными чувствами. Или не чувствами вообще.
Но Koрa была далеко, и Всадники не помогали.
Они пытались. Рейес предложил снова врезать ему, и изнурительный спарринг оставил Эшвину достаточно синяков. К сожалению, в его мозгу слишком сильна была сохраняющаяся ментальная связь между Корой и болью. То, что должно было приносить удовлетворение, только еще больше подталкивало его к краю.
Бишоп и Гейб попытались поговорить с ним. Зик принес ему обед от самого лучшего, по его утверждению, поставщика тако в Секторе, а затем начал подробно излагать, как выбрал пятерку лучших, и не умолкал, пока Эшвин не съел угощение. Ана в основном смотрела на него, что Малхотра оценил. Ему нравилось знать, что кто-то был абсолютно на стороне Коры.
Даже хмурый Ивэн сделал попытку, внезапно вывалив внушительную коллекцию огнестрельного оружия на стол перед Эшвином с просьбой помочь все почистить. Это был успокаивающий ритуал, со знакомым запахом оружейного масла и мягким клацаньем затворов.
Но Малхотра мог почистить пистолет даже во сне. Что непроизвольно заставляло его размышлять обо всех возможных вариантах осложнений, от процедуры Koры и до причин, по которым она все еще может оказаться в опасности.
И он не сможет защитить ее, если она не захочет больше его видеть.
Дикон просто передал ему ледяное пиво, а затем опустился рядом с ним.
— Интересно, когда дерьмо попадет на вентилятор…
Малхотра залпом осушил половину бутылки, наслаждаясь холодной горчинкой. На любителя, конечно, но он начинал ценить вкус новой жизни.
— Какое дерьмо? Какой вентилятор?
— Большое. По обоим пунктам. — Дикон злобно зыркнул на него. — Приказы могли измениться. Ты выбрался из этой клоаки сегодня без единой дырки, потому что не было никаких серьезных разборок. Просто очередной ход в середине игры.
Малхотра потер большим пальцем по холодному стеклу бутылки.
— Я не думаю, что это произойдет в ближайшее время, если не случится другого переворота. Генерал Рэн сегодня сказал мне кое-что…
Дикон хмыкнул.
— Ты знал дедушку Гидеона?
— Я никогда не встречался с этим человеком.
— Я тоже, но читал файлы.
Дед Гидеона начинал свою карьеру в качестве Пророка достаточно искренне, проповедуя религию любви и сострадания, чтобы бороться против все более пуританских структур Эдема. Но его влияние со временем возросло, несомненно, как и соблазн злоупотребить этим.
Эшвин понимал, как легко в наши дни распространяется ложь, как легко оправдать то, что ты в любом случае намерен сделать. И как тяжело прозреть. Он отдал этому целую жизнь и теперь иронически поздравил себя, потому что был так занят оправданием, что позволил себя одурачивать.
— Это то, чего они боятся, — тихо продолжил Эшвин. — Беженцы массово присоединяются к религии Гидеона. Его власть и влияние настолько быстро расширяются, что он может быть просто не готов к этому. Он не стал бы первым человеком, который пал жертвой искушения.
— М-мм. — Дикон помолчал, потом взмахнул бутылкой в направлении Эшвина. — Ты знаешь, почему ты мне не нравишься?
— Я пришел сюда под надуманным предлогом, чтобы нанести вред людям, которых ты поклялся защищать?
— Точно, — ухмыльнулся Дикон, но это было своеобразное выражение, которое скорее вызывало инстинктивную настороженность, а не желание улыбнуться в ответ. — Ты напоминаешь мне меня.
Это было последнее, что ожидал услышать Эшвин.
— Я не понимаю.
— Потому что ты никогда не спрашивал меня, чем я занимался, прежде чем стал Всадником. Все нормально, никто не интересуется. Все они, кажется, считают, что я родился с кучей татушек воронов на коже и списком директив Гидеона, воткнутым в мою задницу. — Он сделал паузу. Глотнул пива. — Я был наемником. Убийцей, посланным убить Гидеона. Нанятый человеком, которого я никогда в жизни не встречал.
Странный акцент на словах не был случайной оговоркой. Дикон был слишком точен. Слишком хороший стратег по природе.