— Скажи это еще раз. Поверь в это!
Колени ее не держали в этот момент, они подкашивались, и Кора прижала обе руки плотно к стене, чтобы не упасть.
— Я спасла его.
— Ты спасла его. — Эшвин слегка сжал ее плечо. — Тебе помочь подняться наверх?
— Нет. — Внезапно, она поверила, что сможет сделать это. Что она может сделать все, что угодно. — Я в порядке. Я действительно в порядке на этот раз.
Он опустился на ступеньку ниже, таким образом, выровняв разницу в росте.
— Если тебе что-нибудь понадобится, я буду в казарме.
Она кивнула, шагнула вверх по лестнице, но потом остановилась.
— Благодарю тебя, Эшвин.
Он отреагировал в характерной для него манере, как будто не привык к благодарности.
— Пожалуйста.
Глава 7
На протяжении всей своей жизни, даже в минуты самого глубокого психологического надлома Эшвин всегда гордился своей уникальной способностью. Иногда он мог поступить иррационально, но никогда, ни разу не лгал самому себе.
Но сегодня вечером гордиться ему было нечем.
Используя микродрайвер, чтобы открыть корпус дрона, Эшвин мысленно пытался вернуться к началу своей миссии и понять, когда же он начал лгать себе.
Было ли это в ту ночь, когда он танцевал с Корой?
Тогда он хотел убедиться в том, что тесный контакт необходим, чтобы адекватно оценить, какой риск Кора представляла для его эмоциональной стабильности.
Или это случилось раньше, когда он поклялся быть осторожным рядом с ней?
Скорее всего, ложь началась в тот момент, когда он залез в грузовик Дикона в полной уверенности, что сможет скорректировать свои планы с учетом фактора ее присутствия.
Или тогда, когда Кора оказалась в его объятиях, и он убедил себя, что утратил способность чувствовать?
Голод желаний. Непреодолимая потребность испытывать эмоции.
Это было одновременно и меньше, и больше, и хуже обычного сексуального желания. Физическое влечение — обычная химия… Причина и следствие, наглядный и тактильный стимул для получения удовольствия. Эшвин понимал, как это устроено и работает внутри него. Понимал сам алгоритм происходящего.
Но так ли было с Корой?
Да, тут присутствовало желание. Это странное, ничем не спровоцированное напряжение мышц. Низкий гул возбуждения. Эшвин и раньше занимался сексом с женщинами. Удобными объектами оказались личные кураторы, особенно их было легко совратить, когда они переставали слепо верить Базе. Эшвин не был человеком, которого вдохновляла эмоциональная привязанность. Он, в основном, использовал удовольствие в качестве своего оружия, как способ контроля партнера. Но он никогда не чувствовал этой… жажды раньше. Не хотел того, кого уже не было рядом, кого нельзя было с легкостью заменить.
Ложь.
Легко ли разобраться в заблуждениях людей? Эшвин думал, что люди постоянно лгали сами себе — отчаянно, сознательно, греша против истины, пока не погребали ее под предпочтительным вариантом своей реальности.
И он прямо сейчас лгал самому себе о том, когда в последний раз лгал самому себе!
Эшвин помнил это ощущение. Это тянулось в течение многих недель и месяцев, выгрызая его изнутри, пока невозможность иметь Кору в пределах досягаемости стала физически невыносимой.
Он был наполовину безумным с момента начала войны. Поглощенным своим безумием.
А потом он нашел Кору во время финального сражения. Прикоснулся к ней. Попытался забрать ее, не обращая внимания на человека, истекавшего кровью у нее на руках. Она боролась с ним. Конечно, Кора не могла не бороться с ним. Он был настолько взбешен и вцепился в руку девушки так крепко, что она, должно быть, ходила с синяками нескольких дней.
Синяки не самое худшее. В ее глазах был Страх.
Кора была единственным человеком, кто никогда не смотрел на него с ужасом. Единственным человеком, который не видел в нем монстра. И он причинил ей боль. Не только и не столько физическую.
Эшвин посягнул на ее призвание!
В тот момент он понял. Он осознал. Он должен был вернуться на Базу и позволить им вытравить Кору из его сознания, из его ДНК. Из его души. И если бы он попытался оттащить ее в сторону от людей в целях ее собственной безопасности…
Тогда Кора могла сломаться от страха, и он бы разрушил ее.
Другая истина, которую он не хотел признавать, парила в воздухе…
Эшвин вытащил электронную плату дрона и начал распутывать провода, которые соединяли ее с источником питания. Раньше он никогда не избегал неприятных истин. Текущий расклад, да и то, чем он здесь и сейчас занимался, свидетельствовали об иррациональном эмоциональном состоянии.
Если на Базе обнаружат, что Эшвин принес дрона в расположение Гидеона Риоса, наказание будет суровым. Если же они узнают, что он планировал с ним сделать…
Даже солдат Махаи мог быть осужден военным трибуналом за измену и казнен.
Раздался тихий стук, и мужчина ответил, не поднимая глаз:
— Войдите.
Koрa, приоткрыв дверь, заглянула внутрь.
— Привет.
Желание взорвалось внутри него. Эшвин все еще чувствовал ее кожу кончиками пальцев, помнил частое биение пульсирующей жилки на горле. Даже боль, возросшая при взгляде на девушку, имела сладковатый привкус дразнящего восхитительного мучения.
Он был солдатом Махаи, по сути, свободным от эмоций. И тонул в невероятных ощущениях.
Кора неуверенно стояла в дверях. А к Эшвину пришло решение: быстрое и жесткое. Он должен покорить ее. Соблазнить. Очаровать. Освободить все это желание и привязать ее к себе так крепко, что у Гидеона Риоса будет свое чудо. Тогда Эшвин будет в безопасности.
Ложь! Ложь, ложь, ложь!!!
Если признать свою ложь, станет ли он более рациональным?
— Проходи.
Кора проскользнула в комнату, одетая в простые хлопчатобумажные брюки и короткую майку. Одежда, предназначенная для сна, слабо защищала от прохладного ночного воздуха.
— Я пришла не с пустыми руками. — Она подняла недопитую бутылку виски «О'Кейн», закрывая за собой дверь. — Я стянула ее из кабинета Гидеона.
Значок на этикетке означал спиртное высшего качества, производством которого занимался лидер Сектора 4. Дорогое. Но даже если бы Гидеон не был богат, его двоюродный брат был одним из верных помощников Далласа О'Кейна.
Эшвин никогда не проявлял интереса к спиртному, но понимал, почему большинство людей обращаются к алкоголю — ради забвения. Он даже не мог себе представить, до какой степени нужно напиться, чтобы заглушить чувства к Коре. Но, несомненно, в таком состоянии он способен навредить ей.
— Тебе нравится виски?
— Да. Успокаивающая штука. Вполне приличное пойло.
Взмахнув бутылкой, девушка плюхнулась на край кровати Эшвина.
— Но я не могу заставить себя пить его. Похоже на обман, ну, ты знаешь — как скрыть штрих-коды. Забыться, когда то, что я заслуживаю — это помнить.
Самоедство было такой же частью Koры, как и ее гениальность и сострадание. Это было вплавлено в ее ДНК так же, как жестокость и безразличие были закодированы в сознании Махаи.
Единственным отличием было то, что Эшвин знал об этом.
Он отодвинул стул от стола и протянул руку.
— Иди сюда.
— Я не жалею себя, — стал оправдываться девушка. — Я никак не могу уснуть, и подумала, что это может помочь. Но я не могу просто открыть бутылку и напиться.
— Koрa!
Эшвин произнес ее имя стальным тоном, вложив резкость команды, которой пользовался, возглавляя военную полицию Эдема.
— Иди сюда.
На этот раз Кора послушалась, пересекла комнату медленными шагами и, остановившись вне пределов досягаемости, посмотрела на него сверху вниз. Растрепанные волосы падали ей на лицо.
— Ты единственный человек здесь, кто знает меня лучше, чем ты знала Джейдена, — судя по тому, как девушка схватилась за грудь, признание Эшвина причиняло ей физическую боль. — Ты — единственная, кто может понять, как можно быть мертвым внутри, но я не могу сказать того же самого о себе.