Малхотра подозревал, что именно последнее преимущество и привело их сегодня с Диконом в ее Сектор. Гидеон относился к семье серьезно, разделяли они его кровь или нет. Но, как ни заманчиво было бы закончить этим размышления, Эшвину пришлось признать правду, когда он последовал за Диконом на стоянку перед недавно построенным деревянным зданием.
Поступки Гидеона доказывали, что он на самом деле заботился о людях, и не только о тех, кто заплатил ему в казну десятину согласно религии, или тех, кто служил его семье, жертвуя своим временем, навыками или трудом.
Все доказательства, собранные Эшвином, указывали на то, что Гидеон просто… заботился.
Дикон слез со своего мотоцикла, щурясь от утреннего солнца, и начал засучивать рукава.
— Ты знаешь что-нибудь о генераторах?
— Достаточно. — Малхотра поставил шлем на сиденье своего байка. — Я не смогу изготовить его в одиночку, но обычно я их ремонтирую, если у меня есть соответствующие инструменты и запчасти.
— Как насчет приличных инструментов и всех деталей, которые мы можем добыть вместе?
— Я оценю это. — Он склонил голову и с любопытством посмотрел на Дикона. — Есть ли у тебя какие-нибудь моральные возражения против получения запчастей на черном рынке в Эдеме? Я могу найти там то, что нам может понадобиться.
Дикон пробормотал что-то себе под нос, а затем потер ладонью лице.
— Это зависит от многих вещей — кто твой контакт, что они продают и как они это получили. — Он сделал паузу. — Я мог бы продолжить.
Дикон тоже заботился о людях, и не только тогда, когда это было легко.
— Шарлотта — городской падальщик. Она потратила годы, потроша мусорные корзины Эдема, и подкупала слуг, чтобы те передавали ей сломанное оборудование. Я не могу обещать, что она полностью добропорядочный человек, но ее пороки, кажется, ограничиваются потаканием своим племянницам и покупкой красивых вещей для супруги.
— Это приемлемо. — Дикон отцепил мешок инструментов с багажника мотоцикла и закинул ремень через плечо. — Ты знаешь обо всем, что творится в Эдеме, не так ли?
— Только о тех, кто нарушает закон. — Эшвин потянулся за своими инструментами. — Я руководил подразделением специального назначения почти год. Я был тем, кто решал, когда они входили в дом, чтобы произвести арест, а когда отводили глаза. Учиться на их примере казалось целесообразным.
— Звучит разумно. — Дикон вытащил кожаный мешочек из кармана и бросил его Эшвину. — Забудь про инструменты. Для генератора нужен новый контроллер заряда. Если ты сможешь найти один, я буду впечатлен.
— Считай, дело сделано.
Дикон отправился к зданию, и Эшвин забрался на байк, натянув шлем на голову. Дорога из Сектора 1 извивалась параллельно реке, делившей Сектор пополам, и следовала к одному из немногих мостов, пересекающих ее в широком месте. Малхотра пересек мост, но на другой стороне повернул на запад, а не на север.
Прямо к Эдему.
Стена, отделявшая Эдем от Сектора 2, была снесена. Так же, как и в Первом, камни разобрали и более эффективно использовали для восстановления многих недавно реконструированных зданий — ближайшие к городу отличались характерным белым блеском. Граница между Сектором и городом теперь была, в основном, неуловима и отмечена старым контрольно-пропускным пунктом и резкой сменой в архитектурном стиле.
Малхотра с грохотом пересек виртуальную границу и попал в другой мир.
Без стен Эдем выглядел еще более нелепым. Город принадлежал реальности, которая существовала до Вспышки, высокотехнологичный мир возносящихся к небу зданий — демонстрация избыточного богатства. Неуместной и бессмысленной роскоши — даже в зданиях, которые высились сотней этажей и казались полностью сделанными из стекла, было мало эффективности. Были даже специальные люди, у которых вся жизнь была посвящена мытью этих окон изо дня в день — бессмысленное повторяющееся неблагодарное дело, не приносившее никаких материальных благ или удобств.
По крайней мере, новый Совет, как сообщается, выплачивал им справедливую зарплату. Восстание изменило жизнь для всех, и, в основном, в лучшую сторону.
Малхотра свободно пересекал оживленные улицы, легко маневрируя в уличном движении, проносясь мимо безмолвных черных машин, стоящих перед зданиями и, без сомнения, ожидающих, когда важные персоны внутри закончат свои не менее важные дела. Он был рад зеркальному шлему, слишком хорошо осознавая, что его лицо очень узнаваемо для большинства людей в этих автомобилях — и что мало кто из них будет вспоминать его с теплотой.
Если ему чрезвычайно повезет, Koрa никогда не узнает, сколько крови на его руках. Если бы воронов, с позволения Гидеона появлявшихся после каждого убийства, можно было бы получить задним числом, у Эшвина, возможно, не хватило бы кожи, чтобы нести груз своего долга.
И тем не менее, если не придираться, у него было иррациональное подозрение, что Koрa все равно простит его. Когда она положила свои руки по обе стороны его лица и сказала, что он — герой, он поверил ей так, как никогда еще не верил никому другому. Без сомнений, без колебаний, вопреки неопровержимым доказательствам обратного.
Он заснул в ее постели прошлой ночью. Не дремал вполглаза, как обычно привык, когда был не один, а заснул глубоким спокойным сном. Его даже смутило расплывчатое представление того, что приснилось — ничего определенного, что могло вспомниться, но ощущение задержалось после пробуждения. Теплое, сладкое. Уютно комфортное.
Возможно, Koрa обладала умением Гидеона изменять окружающую реальность.
А может, это была любовь.
Опасная мысль…
Прямо сейчас Эшвин находился вне альтернативной реальности Гидеона. Он ехал в самую опасную часть Эдема, в район, где невнимательность может обернуться убийственными проблемами. Банды беспризорников бродили по окраинам подземного рынка контрабандных товаров в поисках легкой добычи и быстрого обогащения.
По этой причине Малхотра заехал на одно из самых безопасных мест платной парковки, чтобы спрятать свой байк. Если оставить его без присмотра даже на пять минут, которые потребуются для приобретения контроллера заряда, мотоцикл мгновенно разберут на части.
Он продолжил путь пешком, засунув руки в карманы и внимательно прислушиваясь к звуку шагов за собой.
Вместо этого пройдя два квартала, он услышал шорох ботинок — армейского образца — впереди и напрягся, прежде чем увидел, как Самсон появился в конце улицы, выглядя обманчиво обыденно, когда прислонился к углу здания.
— Тебя трудно найти, Эшвин.
Самсон лгал, и Эшвину не нужно было уметь чувствовать, чтобы знать правду. Самсон был Махаи, одним из самых хитроумных солдат, когда-либо существовавших на Базе, и все безграничные ресурсы Базы были в его распоряжении.
Малхотра всегда считал его другом. Но он всегда болезненно остро осознавал, насколько быстро друг может превратиться в противника, если два Махаи окажутся по разные стороны баррикад с противоположными целями.
— Самсон.
— Ты хорошо выглядишь. Полностью отдохнувшим.
Это мог быть незначительный отвлекающий разговор. В отличие от других солдат Махаи, Самсон всегда был хорош в этом. И он знал, что Эшвин не был, и более того… он знал Эшвина. Самсон был тем, кто помог ему той ночью сделать инъекцию ядовитого препарата в попытке изгнать Кору из своих мыслей.
Он знал достаточно, чтобы поставить Кору под угрозу.
Малхотра сознательно контролировал свои мышцы. Даже малейший намек на сгибание пальцев мог вызвать вспышку насилия. Один из ножей, подаренный Дэл, находился на поясе, второй — в его ботинке. Если он потянется за любым, только один из них сможет покинуть это место на своих двоих.