На профессора невозможно было смотреть. От нетерпения и азарта он явно собирался вытряхнуть из меня душу.
– Дело в том, что после прохождения через предложенную систему наведения, хронопоток изменит свои ламинарные свойства и начнёт закручиваться внутрь, подобно колечкам дыма, которые пускают курильщики. В рассчётной точке должен возникнуть устойчивый вихрь в виде тороида, энергетически связанный с установкой. А поскольку вся энергия будет сосредоточена на периферии, то середина тороида, тоесть дырка от бублика станет безопасным порталом отсюда туда и наоборот. Таким образом, мы можем получить хронопортал нужного нам диаметра, а также имеем возможность заранее программировать точку открытия с нужным нам смещением в пространстве. По моим расчётам нынешней мощности электростанции должно хватить на десятиметровый конечный тороид. Вот ознакомьтесь, – и я выложил на стол тонкую пачку бумаг.
Профессор опустился в кресло и замер, будто примороженный. Толи он осмысливал сказанное мной, толи от моих идей ушёл в нирвану. Потом он очнулся, и устало взглянул на меня, видно закончилось действие его коктейля с женьшенем:
– Вот мы и добрались до сути вопроса. То, что ты не от мира сего я тебе уже говорил, а теперь и не знаю, что добавить. Я горжусь, что живу с тобой в одно время. Только нос не задирай, – он встряхнулся, устало улыбнулся и уже на ходу бросил, – я сейчас к математикам и разработчикам, а ты пока чай покрепче завари и посмотри бумаги на столе, там текущие отчёты по работам на острове Онекотан и по проблеме на озере Калыгирь.
На Онекотане работы шли полным ходом с опережением графика. Там уже монтировалось оборудование мощной термальной электростанции, и закончился нулевой цикл комплекса хроноустановки. Одновременно туда непрерывно завозились самые разные материалы для будущей переброски в прошлое.
Озеро Калыгирь открывало тайны неохотно. Наша учёная братия понатыкала там кучу разных датчиков и приборов и выяснила, что в той горке находится три большие полости, от которых отходят в стороны и вниз на неопределённую глубину длинные и абсолютно прямые каналы. Зарегистрирована высокая энергетика и фоновое излучение, которое периодически меняет вектор, как, например, в локаторе или радаре.
Через час вернулся профессор, довольный, бодрый и весёлый. Отодвинув чашку с крепким чаем, он вытянул из-под стола бутылку коньяку, тяпнул сотку и начал монолог:
– Вот ты, Пашка, порой думаешь, что старик зануда, пьяница и циничный грубиян. Знаю, думаешь, думаешь. Помню, как ты окрысился на космодроме после полёта. А ведь тот раз Александр был абсолютно прав, я переживаю из-за каждой твоей выходки, вернее выхода. Спрашивается, какого рожна ты всё время лезешь в самое пекло? Две отлично подготовленные команды с нетерпением своей очереди дожидаются, так нет же, каждый раз везде и всюду тебе самому надо обязательно свою башку сунуть! Может хватит, а, Паш? Давай здесь поработаем. Ты только посмотри, какие у тебя идеи образуются, конфетки, а не идеи. Отнёс твои расчёты математикам, так они наверно до сих пор от восторга глаза закатывают и слюни пускают. Ты хоть понимаешь, что только что поменялась вся концепция хронопереноса? Ни хрена ты не понимаешь! В третью экспедицию наверняка опять сам попрёшься? Так и знал. Ну, скажи на милость, что тебе там делать, ведь выход намечается исключительно морской и технический? – профессор прихлебнул уже остывший чай и с надеждой посмотрел на меня.
– Сергей Иванович, это будет мой пятый выход за кромку, – я старался быть как можно более убедительным. – Скажите, у кого из десантников имеется такой опыт? А что касается морской специфики, то времени для подготовки ещё навалом. К тому же я не собираюсь управлять кораблём и его боевыми частями, а исключительно координировать действия отряда в соответствии с задачей. А, если и доведётся командовать, так не оплошаю. Под моей рукой были и взвод, и рота, и две сотни, и армия. Разберёмся.
– Но там же будет война, – профессор явно не знал, как ему аргументировать.
– Можно подумать, что раньше я на курорты мотался. Вопрос решённый, но я хотел поговорить о другом, – я сделал многозначительную паузу, и Артемьев напрягся. – Я хочу вытащить из прошлого своих погибших друзей.
– Ты с ума сошёл! – профессор встал и принялся ходить, засунув руки в карманы. – Это же явный парадокс. Одно дело действовать в прошлом, другое – смешивать обстоятельства. Я против!