Сразу после возвращения из очередного боя, прямо на стоянке я оказался в центре волнующего события, которое запомнилось на всю жизнь.
Заруливая, увидел двух комиссаров — начподива Мачнева и заместителя командира полка по политчасти Погребного, явно дожидавшихся нашего возвращения. Выключил двигатель, спрыгнул с плоскости, спешу, как и другие, доложить старшему из них — Дмитрию Константиновичу Мачневу о результатах вылета. Мачнев — в хорошем расположении духа, улыбается.
— А ты сбил?
— Да, товарищ полковник: одного сбил!
— Вот и поздравляю. И не только с боевым успехом, а главное — со вступлением в партию, коммунист Сухов!.. И вручает партийный билет.
— Дерись еще лучше!
— Буду драться!..
Погребной тоже тепло поздравил меня, крепко пожал руку, обнял.
Стою перед ними, перед товарищами — смущенный и немного растерянный таким неожиданным вниманием. Не успел еще заявить о себе, вклад пока слишком мал, вечером подсчитал: за 2 месяца совершил 119 боевых вылетов, участвовал в 23 воздушных боях, а сбил всего только три самолета. Да, скромный, очень скромный пока что итог.
Но тут же ищу оправдание: зато обеспечивал своим ведущим, да и другим летчикам эскадрильи неотразимость их атак. А они за это время «наломали» фашистским коршунам крылья. Да так, что только щепки летели!
…Море не давало Покрышкину покоя. Чем ближе к нему мы располагались, тем чаще Александр Иванович что-то прикидывал по карте, замерял расстояния, рассчитывал.
— Что-то опять придумывает наш командир! — скорчив хитрую гримасу, делился с нами догадкой вездесущий Андрей Труд.
Он не ошибся. В скором времени Покрышкин приступил к реализации своего замысла вести «охоту» над морем.
Что же тревожило его, что будоражило мысль, давало энергию творческому поиску?
Море. Точнее говоря — небо над морем. А еще точнее — «воздушный мост», проложенный противником из Одессы, на котором используются транспортные самолеты Ю-52 для доставки боеприпасов, горючего, продуктов питания и снаряжения блокированным в Крыму гитлеровским частям. На борту «юнкерсов», как стало известно, нередко перебрасывается и командный состав…
В общем, для Покрышкина главным было — ликвидировать «воздушный мост». Но как, если до него от нашего аэродрома не так уж близко?
— Далековато! — вслух рассуждает Александр Иванович, прикинув расстояние по карте. — Горючего не хватит… А что, если поставить дополнительные подвесные баки?!
Своей мыслью поделился с техником. Тот счел ее вполне реальной, тем более, что «посуду» предусмотрительный командир не сдал на склад, как другие.
— Дело нужное, интересное, — лукаво стрельнул глазами техник звена управления полка Павел Лоенко. — Отчего же не помочь фрицам искупаться? Правда, водичка сейчас холодноватая, но ничего — это полезно…
Вскоре техники поставили по одному подвесному баку на два истребителя, и 5 ноября Покрышкин с Голубевым вылетели в пробный дальний рейс — в район южнее Каркинитского залива.
Пришли в предполагаемый район пролетов транспортной авиации противника, походили немного, внимательно осматривая воздушное пространство. Погода сложная — низко нависли над бушующим штормовым морем тяжелые облака. Чуть приподнимешься — ничего не видно. А внизу волны гуляют на бесконечном просторе, вода близко — опасно…
Но вот на сером фоне обозначилось два пятнышка. Нет, не чайки: станет ли птица в такую непогодь крылья себе ломать, «юнкерсы» это. Уже отчетливо видны и очертания трехмоторной машины.
Покрышкин сразу же пошел на сближение с противником, как всегда, ударил с короткой дистанции. Самолет загорелся.
А тут и Голубев атаковал второго — и тоже зажег его. Два костра, не успев разгореться, плюхнулись в воду. Дым над ними долго не раскачивался: свирепый ветер размотал его в клочья…
Летали потом на «охоту» еще не раз и командир со своим ведомым, и другие наши летчики. Сбили еще несколько Ю-52, вынудив гитлеровское командование ликвидировать «мост», связывавший Одессу с Крымом.
Коль баки позволили увеличить «плечо», отдельные пары стали ходить и в районы Никополя, где еще оставались немцы, и тоже перехватывали транспортные самолеты противника. Летали порой и поодиночке, разумеется, наиболее подготовленные летчики — Павел Еремин, Михаил Новиков, да и другие наши асы. Сбивали Ю-52 и там, срывали доставку отрезанным гитлеровским частям боеприпасов и продовольствия…
Полк, изрядно «поизносивший» в непрерывных боях материальную часть, должен был получить новые самолеты.
Была укомплектована группа летчиков для перегона машин из Закавказья. В эту группу назначен был и я.
Сборы короткие: приказано завтра убыть, накануне вечером Все уже уложено. Да что фронтовику укладывать? Бритвенный прибор, мыло и полотенце…
Пункт назначения, указанном в командировочном предписании, отыскали на карте: далеко!..
Добирались не без трудностей. «На перекладных», главным образом — поездами. Ехали неделю. Насмотрелись всякого, да и испытали немало сами. Что же он натворил, враг проклятый! Сколько бед, сколько горя причинил он нашим людям!
— Ну, вернемся в полк, — говорили ребята, — сочтемся с фашистами и по этому счету!..
По пути «заглянув» на денек к Искрину в Ессентуки, прибыли, наконец, на место.
Поселились в какой-то казарме летной школы. Старались побыстрее решить наши дела — получить самолеты и отправиться в часть. Но мы здесь не одни: желающих получить «свои» самолеты вон сколько!
Аэродром находится за городом. Погода отличная. Взлетают и садятся самолеты: курсанты местного училища учатся летать. Но аэродром теперь не только в их распоряжении: он является промежуточным для поступающих машин. По периметру — несколько стоянок, на которых длинными рядами выстроились истребители. Новенькие, сверкающие на солнце свежей краской и оттого кажущиеся какими-то нарядными, праздничными, вовсе не предназначенными для войны.