* * *
Хейнкели и юнкерсы, словно призрачные хищные птицы, появились с первым рассветом - внезапно и незаметно. Они стремительно пронеслись над аэродромом, так низко, что, казалось, почти задевали крыши, и утреннюю тишину разорвали звуки взрывов.
Оглушающе взвыли сирены, заставляя сердца уходить в пятки.
С запозданием проснулись зенитки, стали палить по юрким немецким самолётам.
А те всё кружили и кружили над авиационной базой, словно хищные птицы, раз за разом возвращались и атаковали. Бомбили самолёты прямо на земле, сбивали самолёты, пытавшиеся подняться в воздух. Бомбили взлётное поле, бомбили центр связи, бомбили казармы и служебные постройки. Бомбили людей.
Они улетели, только расстреляв весь свой боезапас.
Ошеломлённые неожиданным нападением, оглушённые взрывами и паникой, люди медленно приходили в себя - и начинали подсчитывать потери. Половина самолётов. Несколько построек. Десятки раненых. Есть убитые.
Как ни удивительно, все четыре усовершенствованных по разработками Нади У-2 остались целы и невредимы.
Но не их пилоты.
Когда утих грохот взрывов, выбравшиеся из-под завалов Надя с Натальей обнаружили Лизу сидящей рядом с Катей. Девушку ранило осколком; Лиза прижимала к боку Кати скомканную простыню, стремительно пропитывающуюся кровью.
Надя испуганно ахнула и бросилась к подруге; Наталья метнулась в санчасть.
- Катенька, Катюша, всё будет хорошо, слышишь? - твердили Лиза с Надей, держа её за слабые руки. - Всё будет хорошо, мы ещё полетаем!
- Ой, девочки, как же холодно, - шептала в ответ черноглазая Катя.
* * *
...На четвёртый день Кати не стало.
Судьба обманула девушку, не подарив ей ни одного боевого полёта, о котором она мечтала, и ни одного сбитого юнкерса. Катя умерла тихо и незаметно от сильной кровопотери, так и не успев покинуть авиационную базу под Пушкиным и так и не успев встретиться в бою ни с одним немцем.
Катю похоронили в поле за разрушенным зданием лётной базы, рядом с другими погибшими в налёте солдатами.
На её могиле поставили простой деревянный колышек с пятиконечной звездой наверху, а к нему прибили деревянную же табличку: 'Екатерина Аслановна, княжна Геловани, советская авиатрисса, 11 августа 1921 - 2 октября 1939'.
* * *
'Kaffeemühle', 'Нaltsnähmaschine' - так прозвали У-2 немецкие солдаты. Сорок пятая эскадрилья своими ночными 'беспокоящими налётами' доставляла им массу хлопот в прифронтовой полосе.
Лёгкие бомбардировщики подходили к цели на малом газу и потому оставались невидимы для немецких ПВО до самого последнего момента. Бомбовая нагрузка у них была небольшая, но зато из-за малого хода бомбы они метали с очень высокой точностью, а потом быстро уходили, набирая максимальную скорость.
И было в сорок пятой эскадрилье три особых самолёта. Те же У-2, но почему-то куда более быстрые и маневренные, они пролетали над противником так низко, что наносили вреда больше, чем все остальные самолёты эскадрильи.
В теории, сбить У-2 на сверхмалой высоте легко, ведь ничем не защищённые кабины пилотов оказывались в пределах досягаемости обычных пулемётов и даже ручного оружия. Но не эти три У-2. От этих пули, казалось, отскакивали.
А если кому случалось встретиться с одной из этих 'кофемолок' в воздушном бою, то живыми, а уж тем более сохранившими самолёты из них выходили немногие; отчаянные пилоты пуленепробиваемых У-2 выделывали такие фигуры, что угнаться за ними или же избавиться от них не представлялось возможным.
Те немногие, кто всё-таки уходили живыми, клялись, что пилоты этих трёх У-2 - девушки.
Верить таким россказням не торопились, однако по немецким частям уже расползалась новая кличка для сорок пятой эскадрильи - 'ночные ведьмы'.
* * *
- 'Под покровом темноты три вражеских разведчика Ju-87 пытались незаметно прорваться к Ленинграду. Летучие княгини сорок пятой штурмовой эскадрильи поднялись в воздух. Когда осветительная бомба ярко озарила ночное небо, враг решил уйти. Но это ему сделать не удалось. Завязался воздушный бой. Героические советские авиатриссы сбили все три немецких самолёта и, охваченные пламенем, те рухнули на землю', - Надя опустила газету и посмотрела на подруг: - Ну, что скажете, летучие княгини?
Наталья пожала плечами, а Лиза покачала головой и заметила:
- Звучит героически.
- Точно, - усмехнулась Надя. - У Гриши твоего хлеб отбиваем.
* * *
После того, как умерла Катя, не осталось больше ни романтики, ни задора. Их заменили впитавшаяся в душу горечь и сосредоточенная решимость отомстить врагу, потому что война теперь стала личным делом. И ничто на свете, казалось, уже не имело прежнего значения.