Подвергать свое здоровье таким испытаниям ему больше не пришлось. Берт исчез из дому еще в среду, среди бела дня. Ушел в лавку за хлебом и не вернулся. Листок со скидкой, конечно, исчез вместе с ним, как и тетрадки с дредноутами.
— Далеко не убежит! — бушевал мистер Флетчер, обнаружив, что за нос его, все-таки, провели. — Сейчас не четырнадцатый год, когда мальчишек на флот не глядя принимали! Мы знаем, куда он поехал. Военное министерство распорядилось тех, кого найдут родители, возвращать домой. Собери-ка мне смену белья, мать. Завтра утром я еду в Плимут.
Миссис Флетчер тихо вздохнула. Она уже ни в чем не была уверена. Если говорить начистоту, то она давно подозревала, что умом Берт пошел совсем не в отца.
14, Джордж-стрит, Рединг, Беркшир.
Мистеру и миссис Флетчер.
***— й эскадрон, Королевский Летный Корпус, Франция
Лейтенант Найджел Уайт
«Мои дорогие родители,
Я знаю, что вас очень огорчил мой побег, но я больше не мог ждать. Сегодня, в день моего восемнадцатилетия я, наконец, могу написать вам, где я. Наш эскадрон находится во Франции. По понятным причинам точнее сказать не могу. Я недавно пересел с Морана на Эсифайф. Это прекрасная машина, быстрая, надежная, маневренная. И мы с ребятами намереваемся в ближайшее время задать трепку гуннам. Через месяц я, наверное, получу отпуск и смогу лично попросить прощения. А пока, пожалуйста, вышлите мне мой сертификат о рождении, чтобы я, наконец, смог служить под своим собственным именем.
Ваш любящий сын, Берт».
Мэтью Стэнфорд
Лейтенант Стэнфорд разглядывал в полуприкрытое пыльной бархатной шторой окно Главную площадь Бетюна, заедая сыром Маруаль уже второй бокал кальвадоса. Мадам Жозефа, хозяйка кафе «Ле Призюник», поглядывала на молодого человека, отказавшегося от полагающегося к сыру сидра, с явным неодобрением, но Мэтью слишком сильно нуждался в целительном действии крепкого алкоголя, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Цветные полотнища маркиз и вывесок, окружавших площадь, нарядно пестрели под полуденным солнцем, девушки, высыпавшие на прогулку, чтобы насладиться первым по-настоящему весенним днем, щеголяли в изящных платьях и шляпках. Но Мэта хорошая погода совсем не радовала. Десять апрельских дней эскадрону приходилось сражаться в небе с дождем и снегом, с упрямыми порывами западного ветра, с леденеющими рычагами и застывающей на холоде пулеметной смазкой. А сегодня, пятнадцатого апреля, в небе ни облачка, и командование решило дать пилотам передышку перед второй фазой наступления. Мэтью мог поклясться, что завтра снова пойдет дождь, но погоду не заказывают, и все, что ему оставалось, это использовать неожиданное увольнение с толком.
— Мэтти! — на плечо опустилась тяжелая лапища, и Стэнфорд стремительно обернулся. — Ну и дела! И каким франтом! Вот уж кого не ожидал тут встретить.
Род Льюис, однокашник по приготовительной школе в Галифаксе и напарник по всем восхитительным детским авантюрам, за те пять лет, что их дружба поддерживалась только редкой перепиской, вымахал на полголовы выше Мэта, обзавелся косым шрамом на подбородке, новеньким лейтенантским мундиром, а совсем недавно и черной перевязью, поддерживающей перебинтованную до самых пальцев левую руку.
— Я сам не ожидал, — со смехом признался Мэт, — думал до конца курса дотянуть. Но обстоятельства изменились. А ты, погляжу, времени даром не терял.
— Это Фриц его даром не терял, — скрипнул зубами Род, присаживаясь напротив Мэтью. — Две трети младших командиров еще в Курселетте положил. Меня срочно послали на аттестацию, теперь в лейтенантах хожу.
— С рукой что? — нетерпеливо спросил Мэт. — Давно ранили?
— Три дня назад, — Род обернулся, подзывая гарсона. — Мне тоже кальвадоса, пожалуйста, большой бокал. И сыра… Мэтти, как твой сыр называется?
— Маруаль, — Мэт решил взять дело дружеского воссоединения в свои руки. — Бутылку кальвадоса, пожалуйста. И еще один бокал. И сыру. И… Что там еще у вас есть?
— Кальвадос не закусывают, — не выдержала мадам, упирая руки в пышные бока, — и я бы, на вашем месте, мсье, это запомнила, если не хотите опростоволоситься в приличном обществе.
— Мне послезавтра в окопы возвращаться, — заметил Род, — вот там, мадам, у меня и будет лучшее из всех возможных общество. Боевой Двадцать Пятый, Новая Шотландия.
— Значит, на вопрос, сильно ли задело, ты уже ответил, — рассмеялся Мэт, разливая кальвадос по бокалам. — Ну, как оно там, внизу?
— Грязно, — скривился Род, салютуя бокалом другу, — а наверху как?
— Холодно, — в тон ему ответил Мэт, — твое здоровье, старина.
— Пригодится, — Род покатал огненный напиток по языку, глотнул, одобрительно закатил глаза и отщипнул кусочек сыра. — А что там с обстоятельствами, старина? Последний раз ты писал полгода назад, если не больше. Кажется, там было про офицерские курсы при университете? С чего вдруг передумал? И Летный Корпус… Совсем не в твоем духе.
— Теперь в моем, — хохотнул Мэт, — а думать у меня времени не было. Молли Фишер помнишь?
— Кто же не помнит? — подмигнул Род. — Красотка Молли Фишер. Угости Молли пирожным, и она научит тебя целоваться по-взрослому. А что, научила?
— Молли в Торонто перебралась, — проигнорировал вопрос Мэт, — продавщицей в универмаг. Я ее на улице встретил. Знаешь, как бывает, когда кого-то из родных мест неожиданно увидишь? Ну, обрадовался, конечно, повел пирожными угощать. А там и до шампанского дошло.
— И? — чуть не поперхнулся Род.
— Ну, и, — Мэт смущенно повертел бокал в пальцах и решительно сделал большой глоток, — я ее пару раз еще навестил. А на третий раз меня ее папаша, старый Джо Фишер, поймал со спущенными штанами.
— Ого!
— Ого. Вот стою я, руки дрожат, пуговицы в петли не попадают, а Джо на меня свою двустволку навел и спокойно так объясняет, что от свадьбы мне не отвертеться. Молли на кровати сидит, даже кофту не запахнула, нахалка, и хихикает.
— И что? — глаза Рода испуганно округлились. — Неужто пообещал?
— Как бы ни так, — довольно сообщил Мэт, разливая кальвадос, — повезло мне. Первый этаж. Штаны застегнул и вылетел в окно. И прямиком на призывной пункт. А у них следующий батальон только через месяц отправлялся. Я и записался, не глядя, куда можно было. Уже на пароходе контракт разглядел.
— За быстроту и смекалку! — предложил тост Род. — Лучше летать, чем жениться. Это я тебе, старина, точно скажу.
— Летать лучше, чем что угодно, — улыбнулся Мэт, — стоило потратиться на шампанское для Молли, чтобы это понять.
Разговор перекинулся на воспоминания о доме, о школьных проделках в Галифаксе, на недавние соревнования с австралийцами и новозеландцами в лесорубном спорте, в котором маори заткнули за пояс всех соперников, на новые юмористические рассказы любимого обоими Стивена Ликока, снова на школу, на преподавателей и друзей…
В кафе, забитом с утра офицерами в увольнении и легкоранеными, отпущенными прогуляться из госпиталя, стало посвободнее. Мадам Жозефа, убедившись, что дождя не будет, велела выставлять столики на открытую веранду под маркизой. Туда же перекочевал граммофон, и, привлеченные музыкой девушки уже кружились в вальсе со щеголеватыми британскими лейтенантами, горделиво подкручивающими чуть пробившиеся усы.
Бутылка опустела до половины. Список общих друзей, оставшихся лежать на полях Франции и Бельгии, за половину давно перешел. Род, закурил, закашлялся, сердито вдавил сигарету в темную керамическую пепельницу.
— Еще на Сомме хватанул, — хмуро пояснил он. — С тех пор не курю. Но, иногда вот тянет.
— Тяжко пришлось? — тихо спросил Мэт. — Да не отвечай, это я так.