— Ну иди — дело серьёзное.
Как только мы вышли из аудитории, я обратился к Климу:
— Ты зачем полез? Я сам разберусь.
— Уверен, что разберёшься? — спросил Клим
— Ну, по крайней мере, попробую.
— С этим будет легче, — сказал одногруппник, расстёгивая верхнюю пуговицу пиджака и показывая обожжённую грудь.
— Пожалуй, да, — согласился я. — Спасибо!
— Тебе спасибо, что заступился за меня.
— Хватит болтать! — недовольно прикрикнул на нас Пётр. — Пойдёмте уже! Анна Алексеевна ждёт.
Глава 8
Всю дорогу до администрации я прокручивал в голове произошедшее. Я был прав и неправ одновременно. За Клима надо было заступиться, это бесспорно, и делать это стоило именно при всей группе — чтобы раз и навсегда уничтожить созданный Троекуровым имидж парня, которому позволено всё.
Но вот применение боевого заклятия в аудитории — это было слишком. Тем более необходимости в этом не было никакой. Я просто пошёл на поводу у эмоций. Очень уж не вовремя, после разговора с Ариной, попался мне Клим, а потом ещё и Троекуров начал строить из себя самого храброго. Но конечно же, всё это никак меня не оправдывало — держать себя в руках надо в любом случае.
А ещё меня очень удивило поведение Дарьи, которая так не вовремя подлила масла в огонь. Если извинения с клинком у горла Троекуров мог бы потом как-то объяснить, то Корецкая, усугубила всё по полной и вынудила своего приятеля отказаться от поединка и признать, что он трус.
Это было странно. Неужели она раньше не замечала, что Троекуров трус и что он связывается лишь со слабыми и постоянно прикрывается своим дядей? Поведение Корецкой меня удивило — она казалась мне умнее. Но тем забавнее было наблюдать за демаршем Дарьи, когда она увидела истинное лицо своего друга.
Пётр велел подождать нам в приёмной, а сам зашёл к Милютиной, доложить, что мы прибыли и спросить, можно ли будет войти к ректору и Климу. Почти сразу же он вернулся и сообщил, что мы можем пройти к Анне Алексеевне. Мы вошли в кабинет и поздоровались.
— Почему вдвоём? — первым делом спросила Милютина. — Я вызывала только Андреева.
Клим вместо ответа молча расстегнул пиджак и показал обожжённую грудь. Анна Алексеевна тут же изменилась в лице — такой злой я её раньше не видел. Если, когда мы зашли, она выглядела просто очень недовольной, то теперь именно злой.
— Я так понимаю, это дело рук Троекурова? — спросила ректор.
Клим кивнул.
— Я вижу, что ожог свежий, но не сегодняшний. Почему не пошёл к лекарям?
— Не хотел объясняться.
— Болит?
— Почти нет.
Милютина встала из-за стола, подошла к Климу, положила руку ему на грудь и начитала какое-то заклятие. Ожог на глазах стал заживать, но полностью не исчез.
— Болеть не будет, — сказала Анна Алексеевна. — А косметически всё пусть лекари подправят, у меня нет времени. Отсюда сразу иди к ним.
— Благодарю Вас! — произнёс Клим.
Ректор вернулась за стол, некоторое время о чём-то думала, затем опять спросила Клима:
— Свидетели есть?
— Только друзья Троекурова, — ответил мой одногруппник.
— Значит, нет свидетелей. Это плохо. Но я так понимаю, раз ты сюда пришёл, то хочешь помочь Роману?
— Очень хочу, — ответил Клим. — Он за меня заступился. Я не хочу, чтобы он пострадал.
— А он может пострадать, — сказала ректор. — У меня заявление от Троекурова и два десятка свидетелей, как Андреев использовал боевое заклятие в аудитории. Это отчисление как минимум, если Троекуров не напишет ещё и заявление в полицию.
— А если я напишу заявление, что Троекуров меня избил и тоже использовал боевое заклятие на территории академии? Это ведь правда. Рома лишь пугал его, а Троекуров ранил меня.
— Дело в том, что ни в правилах академии, ни в Уголовном кодексе нет такого понятия, как месть за друга, пояснила Милютина. — Роман нарушил и правила, и закон. То, что до этого их нарушил Троекуров, не делает Андреева правым.
Анна Алексеевна некоторое время молчала, а затем неожиданно спросила:
— Ты готов пройти экспертизу у менталиста?
— Да, — ответил Клим. — Готов.
— Тогда иди к Петру, возьми бумагу и пиши заявление. В нём всё распишешь подробно, что и как было. Если раньше происходило что-то подробное, тоже пиши. В подробностях. В конце попросишь оградить тебя от проявления насилия и обязательно укажи, что готов на экспертизу с менталистом для подтверждения твоей правоты. И поторопись! Сюда уже едет отец Троекурова. Я должна показать ему твоё заявление.