Вскоре после странного визита мнимого кавалера де Бреж м-ль де Фреваль заявила г-ну де Вердло о своем желании заняться различными упражнениями и теперь с жаром отдавалась им. Г-н де Вердло охотно дал свое согласие. Вид беспокойного гостя, которому удалось проникнуть в Эспиньоли, навел его на мудрые размышления. Эспионьоли были усадьбой довольно уединенной, а местность кругом была далеко ненадежная. Нередко можно было встретить коробейников, разносивших товары, продажа которых могла быть только предлогом для проникновения в дома. Г-н де Вердло, очень встревоженный только что описанным приключением, счел благоразумным, для ограждения себя от этих коробейников и бродяг, укрепить запоры на всех воротах и дверях и запастись изрядным количеством мушкетов и алебард, которыми он вооружил своих людей, вплоть до казачков. Командование над этой ратью было поручено Аркнэну. Эти оборонительные мероприятия подействовали, несомненно, на воображение м-ль де Фреваль, ибо в один прекрасный день она попросила у г на де Вердло позволения обучаться верховой езде и обращению с пистолетом и рапирой, добавив, что эти упражнения будут полезны для нее, так как она должна пожаловаться на тяжесть в голове и на жар крови, а также на бессоницу. Утомление на свежем воздухе положит конец ее недомоганию.
Изъявив свое согласие на эту просьбу, г-н де Вердло все же сначала был несколько изумлен ею. Он с трудом представлял себе, чтобы молодая девушка, Анна-Клавдия в особенности, вскидывала на плечо мушкет или стреляла из пистолета. В книгах можно прочесть, будто этим непристойным для женщин делом занималось некогда мифологическое племя амазонок, но, по его мнению, эти дамы с изувеченной грудью менее всего могли служить хорошим примером, и он сожалел бы, если бы Анна-Клавдия была похожа на этих неприступных самок, тем более, что тело ее, казалось, все лучше и лучше формируется, а округлость груди начинает обозначаться под платьем в очень приятных контурах. Однако, г-н де Вердло немного успокоился, когда вспомнил, что слышал когда-то рассказ о том, как некоторые придворные дамы принимали самое ближайшее участие в смуте, происходившей во время малолетства покойного короля, вплоть до того, что даже сражались с оружием в руках, распустив панаш по ветру. Вовсе не желая подобной участи для Анны-Клавдии, он не мог, однако, находить ничего дурного в том, что она с удовольствием занимается полезными для здоровья упражнениями. К тому же, с самого начала Анна-Клавдия проявила необычайные способности к этим мужским забавам. Пуля ее пистолета редко давала промах, и Аркнэн дивился ее успехам в верховой езде и фехтовании.
Этот последний каприз Анны-Клавдии немного разволновал, впрочем, добрейшего г-на де Вердло, однако он покорился и разрешил закупить в Вернонсе необходимое снаряжение, вскоре после чего мог видеть, как Анна-Клавдия, с лицом, защищенным стальной решеткой, и грудью, покрытой подушкой, парирует удар рапиры бравого Аркнэна и оказывается необычайной искусницей по части всяких уловок и неожиданных выпадов. Г-н де Вердло довольно охотно присутствовал на этих уроках, которые он предпочитал пистолетной стрельбе. Они происходили в большом вестибюле замка. Каменный пол посыпался опилками, и Анна-Клавдия, крепко сжав рукоятку рапиры и став в полуоборот, занимала позицию против мэтра Аркнэна. Она бешено нападала на него и парировала его удары с необыкновенной ловкостью, Аркнэн обнаруживал большую живость и не давал ей спуску. Их борьба в таких случаях была очень красивою. Иногда г-н де Вердло, увлеченный зрелищем, притоптывал ногой и размахивал тростью, подражая парадам. По окончании урока Анна-Клавдия снимала свою решетку и вытирала лоб, вся разрумянившаяся и с еще блестящими от возбуждения глазами.
Такие же большие способности м-ль де Фреваль обнаруживала к верховой езде, и, глядя, как она держалась на лошади, трудно было поверить, что она никогда не ездила верхом. С изумительной ловкостью приспособлялась она к движениям животного и угадывала его намерения. В очень короткое время она стала прекрасной наездницей, не боящейся ни ляганья, ни вольтов, ни резких поворотов, и удивительно крепко держалась на лошади, с настоящим мастерством умея пользоваться поводьями и шпорами. Восхищаясь ею, Аркнэн не спускал ей, однако, ни одной ошибки. Скоро перешли к скачкам с препятствиями, и тогда м-ль де Фреваль начала садиться верхом по-мужски, – способ, который с тех пор она неизменно применяла, и против которого бедный г-н Вердло сначала стал было возражать, но затем примирился с необходимостью видеть, как Анна-Клавдия из амазонки превращается во всадника и с еще большим жаром отдается своим упражнениям. В конюшне она любила подходить к лошадям, ласкать их, разговаривать с ними и угощать какими-нибудь лакомствами. Кроме выездных лошадей, закладывавшихся в карету, у г-на де Вердло были отличные верховые лошади. Завел он их во время посещения Эспиньолей мальчиками Морамберами, которым пожелал доставить развлечение в виде прогулок верхом. С тех пор этими верховыми лошадьми пользовался один только Аркнэн, который садился иногда на одну из них и гоголем въезжал в Вернонс. Они пришлись, следовательно, очень кстати для Анны-Клавдии, но она предпочитала им коня, оставленного в Эспиньолях кавалером де Бреж в обмен на ту лошадь, что так бесцеремонно была похищена им. Впрочем, вор не причинил убытка г-ну де Вердло, ибо оставил он прекрасного жеребца. Этого-то жеребца и выбрала м-ль де Фреваль, когда была в состоянии покинуть манеж и прокатиться по полям в сопровождении Аркнэна.
Они совершали вдвоем длинные прогулки, то шагом, то рысью, перескакивая иногда через какой-нибудь плетень или свалившееся дерево. Местность, окружавшая Эспиньоли, была довольно разнообразна: большие леса, пруды и болота, пустоши, возделанные поля. Кое-где деревушки, притаившиеся в ложбинах. Зима там бывала холодная, а весна часто ранняя. Осенью воздух был свежий, весь напоенный благоуханиями; летом он был тяжелый и удушливый. Область мало заселенная, бедная и лежащая в стороне от больших дорог. Вокруг Эспиньолей проходили только плохо содержимые проселки и еле заметные тропы, но ничто не останавливало м-ль де Фреваль. Ей чрезвычайно нравились эти верховые прогулки, и лишь наступление темноты способно было заставить ее возвратиться в Эспиньоли, особенно когда она ехала верхом на лошади атамана, что случалось чаще всего. Тогда она казалась одержимой настоящим демоном скорости и свободы, и такое же впечатление производил ее странный конь, упрямый и умный, то капризный, как коза, то смирный, как ягненок; порой его охватывал припадок внезапного бешенства, и тогда он скакал галопом, как угорелый. В этих случаях Аркнэну приходилось напрягать все усилия, чтобы не потерять из виду наездницу. Они следовали таким образом вдоль болота Пурсод, оставляя за собой перекресток Бифонтэн и доезжали до рощи Вокрез. Там дорога переходила в лесную тропинку, которая вела к месту, называемому Высокий Пригорок, откуда открывался довольно широкий вид в сторону Бурвуазэна, скрытого от глаз высокими холмами. Доскакав до этого Высокого Пригорка, конь м-ль де Фреваль начинал волноваться и ржать, дергать поводья, грызть удила, и кончал тем, что взвивался на дыбы и бешено мчался вперед. Когда с ним удавалось сладить, он упорно отказывался повернуть назад и, чтобы заставить его сделать это, приходилось вступать с ним в настоящую борьбу, от которой он делался пугливым в течение всего обратного пути в Эспиньоли.