— Господин Гудини пожелает все узнать, — сказал я. — Он обожает расследовать подобные истории. — Такой ответ показался мне разумным, но сэру Дэвиду, похоже, не понравился.
Я взглянул на госпожу Аллардайс.
— Вы включили свет сразу же, как услышали крик?
— Да, конечно.
— Что было потом?
— Ну, эта… бедняжка снова закричала, ужасно так, просто жалобно. — Она уже вошла в роль. Как видно, и впрямь решила помочь великому Гудини в его расследовании. — Я не знала, что и думать. Но все же встала с кровати и надела халат. Понимаете, я переживала за Джейн и решила: мне стоит пойти проверить, что там с нею. Но тут она сама выбежала из двери. В настоящей истерике.
— Вы не заметили, никто не выходил из ее комнаты?
— Нет, точно нет. Только Джейн. В ее комнате вообще никого не было. Джейн очаровательная девушка, добрая, правда, больно умная и невероятная выдумщица. И все эти книги, которые она читает, это все из-за них. А тут еще вчера вечером лорд Перли рассказал нам свои невероятные, страшные истории о призраке, который якобы здесь живет. Это его предок, третий граф, лорд Реджинальд Фицуильям. Не то чтобы я его критиковала, Роберт такая душка, но он должен был подумать — ведь и так видно, какая Джейн легко впечатлительная. Наверное, после всего, что она понаслушалась, ей и приснился лорд Реджинальд, и потом, поскольку она спала в незнакомой постели, сразу не сообразила, где находится. Вот и перепутала сон с явью, понимаете?
Я кивнул.
— Значит, говорите, кричали два раза? — спросил я.
— Да. Я же сказала.
— Ну да. Вы не станете возражать, если я осмотрю комнату мисс Тернер?
Будь у нее брови, она бы их подняла. Вместо этого она сморщила лоб.
— Вы считаете, что это так уж необходимо?
— Да уж. Я должен убедиться, что там все в порядке. Господин Гудини обязательно спросит.
Она нахмурилась.
— Раз вы считаете…
— Благодарю. — И я прошел в дверь.
Апартаменты госпожи Аллардайс были устроены так же, как и наши с Гудини. Сначала ванная комната, потом туалет, за ним спальное помещение. Там не было ни души. На постели полный кавардак, одна подушка валяется на полу около двери. Никого не было ни под кроватью, ни в стенном шкафу — только одежда мисс Тернер и характерный запах талька. Пол деревянный, стены каменные. Окно такое узкое, что ни влезть, ни вылезти.
Сэр Дэвид прошел в комнату вслед за мной. Как и у меня, руки у него были в карманах халата. Возможно, он тоже припрятал там пару наручников. Вежливую улыбку сменила ироничная ухмылка.
— Ищем улики? — полюбопытствовал он.
Я еще раз оглядел комнату.
— Верно, — подтвердил я.
— А как же без лупы?
Я взглянул на него.
— Вы полагаете, призрак был лилипутом?
Улыбка снова стала вежливой.
— Вы американец, — сказал он, — и вряд ли знаете, что джентльмен никогда не войдет в комнату дамы без ее разрешения.
Я кивнул.
— Тогда, полагаю, нам обоим лучше удалиться. — Он загораживал мне путь, так что я обогнул его и прошел в комнату госпожи Аллардайс.
— Благодарю за помощь, — сказал я.
— Не стоит благодарности. — Она снова прижала руку к груди. — А господин Гудини не захочет поговорить со мной?
— Безусловно, — сказал я. — Можете на это рассчитывать. Еще раз спасибо. Доброй ночи! — Я кивнул сэру Дэвиду. Он не отреагировал.
Но когда я вышел в холл, то почувствовал, что он идет следом. Я успел сделать несколько шагов по коридору, когда он меня окликнул.
— Бомон!
Я остановился и повернулся.
— Да?
Он подошел поближе. Его красивое лицо казалось задумчивым.
— Знаете, — сказал он, — признаться, мне не нравятся ваши манеры.
— Правда? Вы что, хотите предложить мне свои — оптом?
Он кивнул, как будто другого ответа от меня и не ждал. Погладил левый ус кончиком указательного пальца.
— Возможно, но лучше обсудим это в другой раз.
— Буду ждать с нетерпением, — сказал я. — Увидимся.
— Хр-р-р!
— Гарри!
— Хр-р-р!
— Гарри!
— Что-о? — В просвете через открытую дверь я успел разглядеть, что он сдвинул повязку с глаз на лоб. Вытащил воск из ушей. — Гм-м-м. Что такое?
— Простите, что разбудил, — сказал я.
— Нет-нет. Я просто дал отдохнуть глазам. — Вероятно, воск в ушах мешал ему слышать собственный храп.
— Ничего, если я включу свет?
— Да, да, конечно. В чем дело, Фил? Что случилось?
Я зажег свет и протянул к нему левую руку.
— Я подумал, может, вы сумеете это снять?
Сесилия наверняка уже под шумок сбежала из моей комнаты. Если она и нашла ключ от наручников, то наверняка мне не оставила.
Великий человек взглянул на наручники, болтающиеся на моей левой руке. И удивленно поднял брови.
— «Мюллер и Коль», с пружиной. Допотопные. Где вы их откопали, Фил?
— Длинная история, Гарри. Расскажу утром. Снять можете?
Он улыбнулся.
— Фил, их и ребенок снимет. Вот, смотрите.
Меньше чем через секунду я был свободен.
Утренняя почта
Мейплуайт, Девон
18 августа
Дорогая Евангелина!
Я знаю, ты придешь в ужас. И даже почувствуешь ко мне отвращение. Но я не могу тебя винить. Я и сама себе противна. Какая же я дура! Если бы земля внезапно разверзлась подо мной, я не мешкая прыгнула бы в дымящуюся бездну и во время стремительного падения, уверяю тебя, испытывала бы только огромную благодарность и облегчение.
Ох, Ева, какая же я идиотка! Видела бы ты меня, когда я стояла там полуголая, а все на меня таращились! Если бы ты слышала, что я бормотала насчет привидения…
Да, привидения. Настоящего привидения, по крайней мере мне так казалось. Огромного, грязного, слюнявого, бормочущего всякие гадости. А эти выпученные глаза, похабный рот и эта его жуткая штука, красная и торчит!
Но сейчас, когда утренний свет, бледный и холодный, безжалостно проникает в окно, я подозреваю, что пережила приступ какой-то мании.
Я вернулась в свою комнату. Привидения уже и след простыл, даже если оно там и было. В соседней комнате, пропахшей мятными конфетами, спит праведным сном Аллардайс. Госпожа Корнель была так добра, что предложила мне коньяку и пригласила остаться на ночь в ближней комнате. Она замечательная женщина, но я-то знаю, где бы я ни находилась, в эту ночь мне уже не уснуть, так что пришлось возвращаться сюда, чтобы рассказать тебе о видениях, которые так меня напугали.
И все же, Ева, это было по-настоящему! Я до сих пор слышу его мерзкое хихиканье и ужасные непристойности, которые он говорил. Во рту у меня до сих пор сохранился привкус страха, застарелый, скользкий и горький, как старая монетка.
Я опять увлеклась. А надо было рассказать все толком.
Увы, призраку придется подождать. Я слышу, как что-то ворочается в соседней комнате. Или это Аллардайс проснулась, или к ней забрел гиппопотам, чтобы порезвиться. Если он заметит Аллардайс, ему непременно захочется продолжить свой род, и шум поднимет на ноги весь дом. Но, так или иначе, мне пора идти. Я отправлю письмо с утренней почтой, а позже, днем, напишу еще.
С любовью, ДжейнГлава седьмая
Когда я проснулся на следующий день, комнату прорезал яркий луч солнечного света. Крошечные пылинки медленно кружились в нем, наподобие микроскопических существ, плавающих в позолоченном солнцем море.
Это был первый солнечный день после нашего отъезда из Парижа. Я уже начал думать, что мне больше никогда не доведется увидеть солнечный свет.
Я взял со столика часы. Без четверти девять. Поздновато.
Я встал с постели, залез в халат, пошлепал к комнате Великого человека и постучал.
— Входите! — откликнулся он.
На нем уже были серые носки, серые брюки, рубашка, галстук и незастегнутый жилет. Он сидел на покрывале, прислонившись к темной деревянной спинке кровати. В руке он держал ручку, на коленях лежал блокнот.
— Доброе утро, Фил, — весело сказал он.
— Доброе утро, Гарри. Почему вы не внизу?
Он улыбнулся. То была невинная улыбка, но я всегда нервничал, когда он так улыбался.
— Фил, — сказал он, — у меня же приказ не покидать комнату без вас, ведь так?
— Получить приказ не означает безоговорочно его выполнять.
— Но для меня означает, Фил. Я же дал слово. — Он сменил тему — Хорошо спалось?
— Неплохо, когда спал, — ответил я.