— А как насчет слуг? — поинтересовалась Аллардайс, на которую всегда можно положиться: уж она-то непременно поднимет спор на другой уровень. — Там же будут слуги, не правда ли? Ведь существует столько вещей, которые человек не может сделать сам. Например, упаковать или распаковать собственный чемодан.
Сэр Артур улыбнулся. Как я уже писала, у него широкая и обаятельная улыбка. Мне думается, он по-настоящему добрый, хороший человек и считает остальных такими же безукоризненно порядочными, как и он сам. Именно поэтому он может стать легкой добычей для таких прохиндеев, как мадам Созострис. Он предельно вежлив даже с Аллардайс.
— Там не нужны слуги, — пояснил он. — Там все наши потребности и желания будут удовлетворены сами по себе.
«Все?» — подумала я и взглянула на Сесилию, которая, насколько мне известно, была второй потенциальной нимфоманкой за этим столом. Она над чем-то размышляла, возможно, над тем же, что и я.
— А всем нам, — продолжал сэр Артур, — придадут новую форму, сильную, здоровую, живую. — Он наклонился к мадам Созострис. — Вы ведь так же думаете, мадам?
— Да, — сказала она. Акцент у нее был какой-то странный, среднеевропейский, но, как мне кажется, не немецкий. — Однако если ми делать какой-то сложный габота и надо помочь, нам дать помощник.
Подозреваю, что, подобно Аллардайс, когда мадам С. бросит якорь на другом берегу, она будет ждать, чтобы кто-то распаковал ей чемодан.
Тут появился господин Бомон, сэр Артур пригласил его к нашему столу и представил сидящим. Достопочтенная Сесилия отнеслась к присутствию американца демонстративно равнодушно. Когда он ушел, она снова впала в задумчивость. Сэр Артур вернулся к загробной жизни.
Внезапно вошел лорд Перли. Весь взъерошенный, седые волосы дыбом, пышные усы обвисли. Он поспешно извинился пред нами и сказал леди Перли, что в комнате графа случилась беда, дверь почему-то не открывается. Он вернется, пообещал он, как только воспользуется помощью господина Гудини. И ушел вместе с сэром Артуром, господином Гудини и господином Бомоном. В эту минуту господин Бомон все еще был личным секретарем.
После того, как они ушли, Сесилия повернулась к леди Перли, наклонилась и положила ладонь на изящную руку матери.
— Мама, — сказала она, — с дедушкой все в порядке?
Это прозвучало бы наигранно, если бы не искренний испуг в голосе Сесилии.
Леди Перли и сама была явно взволнованна, но заставила себя улыбнуться и похлопала Сесилию по руке.
— Я очень надеюсь, дорогая. С ним должно быть все в порядке, верно?
Тут заговорила мадам Созострис:
— Вы не надо волноваться, что бы ни случиться, все часть большой план. Все к лучшему.
— Да, — несколько неуверенно проговорила леди Перли. — Да, конечно.
Примерно через полчаса вернулся лорд Перли. Вид у него был довольно мрачный. Он коротко кивнул нам, снова извинился и попросил леди Перли и Сесилию выйти с ним на минуту. Леди Перли извинилась, и они втроем покинули комнату. Впервые с начала нашего знакомства Сесилия выглядела смущенной и потерянной.
После их ухода несколько минут мы сидели в растерянности.
Я уже писала, что отец лорда Перли, граф, прикован к постели. Думаю, что в свете всех этих волнений и событий нам померещилось, что с ним стряслось что-то ужасное. Все молчали, никто, похоже, не знал, что сказать. Аллардайс, охваченная, судя по всему, беспокойством, съела бутерброд с семгой.
Лорд Перли вернулся один, еще мрачнее, чем раньше. Он прошел через гостиную и что-то шепнул тем, кто сидел за столом госпожи Корнель. Они дружно встали и молча последовали за ним к нашему столу. В воздухе как будто повисла зловещая напряженность. Пододвинули еще несколько стульев, и мы превратились из людей, пьющих чай, в молчаливую аудиторию с лордом Перли в качестве единственного оратора.
Он все еще стоял, выпрямившись и опустив руки.
— Хотел всем сказать, — начал он, — что произошел вроде как несчастный случай. С моим отцом, графом. Он ранил себя. Револьвер случайно выстрелил. Отец стрелял по голубям. Поверьте, ничего серьезного. Легкая царапина. Алиса и Сесилия ему помогают. Они долго не задержатся. Простите их за отсутствие. Оставайтесь здесь, если хотите. Или возвращайтесь в свои комнаты, или погуляйте. Как пожелаете. Ужин подадут в обычное время.
Послышался общий легкий вздох, как будто сама комната вздохнула с облегчением.
Лорд Перли снова кивнул и повернулся, собираясь уйти. Но вдруг спохватился и опять обратился к нам:
— Есть еще одна неприятность, уж извините. — Он помолчал, по его лицу скользнула тень. — Этот вчерашний ружейный выстрел. — Он взглянул на меня по-доброму, хотя, наверное, я себе льстила. — Я думал, что стрелял браконьер. — Он обращался ко всем нам одновременно. — Вышло, что я ошибся. Одного из моих гостей, господина Гудини, преследует сумасшедший. Судя по всему, именно он и стрелял. Но для беспокойства нет причин. Скоро из Амберли прибудут полицейские.
— Но, Роберт, — спросила Аллардайс, — кто этот человек?
Лорд Перли кисло поморщился.
— Иллюзионист, конкурент Гудини. Зовут Цинь Су.
— Китаец? — воскликнула Аллардайс.
— Нет, не китаец, — сказал лорд Перли. — Цинь Су его сценическое имя. О нем мало что известно. — Его лицо смягчилось. — Но не беспокойтесь. Все под контролем. Скоро прибудет полиция. И так вышло, что секретарь господина Гудини на самом деле пинкертон. — Он проговорил это быстро, как будто с чувством неловкости, от которого поскорее хотел избавиться.
Но в присутствии Аллардайс это было невозможно.
— Кто-кто? — спросила она.
— Частный сыщик, — ответил лорд Перли с явным раздражением. — Тайный американский агент. Приставлен охранять господина Гудини.
Интересно, а Сесилия об этом знала? Признался ли ей господин Бомон или нет?
— А теперь, — сказал лорд Перли, — извините меня. — Он повернулся и вышел из гостиной.
Когда он ушел, Аллардайс беспокойно оглянулась вокруг, похожая на встревоженную моржиху на льдине.
— Цинь Су? — сказала она.
— Gesundheit![14] — сказал сэр Дэвид.
Как я уже говорила, иногда у него получается быть остроумным, хотя не настолько, насколько хотелось бы ему самому. Как, впрочем, и многим другим людям.
— Ох, Дэвид, — устало промолвила госпожа Корнель, — сейчас не время.
— Напротив, — возразил он, улыбаясь своей раздражающе насмешливой улыбкой. — Ничто так не снимает напряжение, как что-нибудь веселенькое, разве не так? — Он повернулся к доктору Ауэрбаху. — Самое время для какой-нибудь вашей английской шутки, доктор.
Я понятия не имею, что он имел в виду. Со мной доктор Ауэрбах, пока меня осматривал, никаких шуточек себе не позволял, ни английских, ни каких-либо других, это точно. Что бы там ни подразумевал сэр Дэвид, доктор Ауэрбах улыбнулся и слегка покачал головой.
— Я думать нет, сэр Дэвид.
Сэр Дэвид переключился на госпожу Корнель.
— Вообще, — заметил он, — я ничуть не удивился, узнав про Бомона. Он всегда казался мне глупым пронырой, каким я и представлял себе людей, привыкших совать нос в чужие дела.
Госпожа Корнель взглянула на него.
— Почему это тебя беспокоит, Дэвид? — спросила она. — Твои дела редко бывают личными.
— Ах, Ванесса, — сказал он, — я стараюсь идти ноздря в ноздрю со своей репутацией. Но она всегда меня опережает.
Несносный тип.
— Но, сэр Дэвид, — сказала Аллардайс, — вы действительно считаете, что нам здесь не грозит опасность? Я имею в виду, если этот сумасшедший бродит где-то по соседству…
— Такое бывает сплошь и рядом, — сказал он. — Ведь мы в Англии, не забывайте.
— Но тут-то мы в безопасности, не правда ли?
— В безопасности? — Он сделал вид, что задумался, и наконец произнес с нарочитой серьезностью. — Нет, не думаю.
— Сэр Дэвид шутит, госпожа Аллардайс, — сказала госпожа Корнель. — Разумеется, мы здесь в безопасности. Лорд Перли не стал бы нас обманывать.
— Нет, — согласилась Аллардайс, моргая. Она приложила руку к груди, вернее, к той ее части, которая умещалась под ладонью. — Разумеется, не стал бы. Разумеется. — Она снова моргнула и затуманенным взором оглядела комнату. — О Господи, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Наверное, надо пойти к бедняжке Алисе. Ей сейчас может понадобиться поддержка близких.
С этими словами она встала и неуверенными шагами удалилась. Я ушла вскоре после нее и поднялась сюда, в свою комнату.