— Какую? — спросила Одри.
— Точно не знаю. Где-то около двухсот тысяч.
— Вы шутите…
— Нисколько. Но этого мало, — пробормотал Джолли и опасливо оглянулся, продолжая ломать комедию. — Я думал, Грэм расплатился с ним, но вчера выяснилось, что нет. Этот тип — в смысле ростовщик — пришел ко мне и сказал, что Грэм сделал меня своим поручителем. Мол, если что-нибудь пойдет не так, за него расплачусь я. И теперь малый требует, чтобы я вернул деньги, иначе…
Глаза Одри расширились еще больше.
— Что иначе?
— Иначе мне будет плохо.
— Как… как…
— Ага. Как в кино.
— О Боже… — прошептала побледневшая Одри.
— Мол, если я кому-нибудь скажу — полиции или Залкинду, — он меня в порошок сотрет. Этот тип знает свое дело. Он пойдет на все, лишь бы получить свои денежки назад.
У Одри перехватило дыхание. Сердце застучало снова.
— И что вы собираетесь делать?
— Как что? Вернуть деньги.
Одри плохо соображала — не то от потрясения, не то от страха.
— Каким образом?
— Я уже сказал. Мне нужно найти клад Старого Арчера.
Одри окончательно перестала дышать.
— Это что же получается? На что вы рассчитываете? На то, что найдете клад, который, скорее всего, ничего не стоит, если существует вообще?
— У вас есть идея получше? — спросил Джолли, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Дело начинало принимать забавный оборот.
— Можно взять взаймы.
— А отдавать чем? У меня лишних нет, — заявил Джолли. На самом деле деньги у него были, но этого он Одри говорить не собирался. — Может, вы дадите?
Одри понурилась.
— Этого будет недостаточно. У меня есть страховка на четыре года и небольшие накопления на личном счете, вот и все. — Внезапно она вскинула голову. — Может быть, ростовщик согласится, чтобы вы выплатили ему по частям. Дайте ему честное слово. Составьте гарантийное письмо или что-нибудь в этом роде.
Джолли смотрел на девушку так, словно она выжила из ума.
— Этелдред, этот тип не согласится на рассрочку. Он хочет получить всю сумму немедленно, причем наличными. Клад Старого Арчера — моя последняя надежда.
— Это безумие… — прошептала Одри. Добсон потянулся через стол и накрыл ладонью ее руку.
— Одри, вы должны помочь мне. Вы единственная, кто может это сделать. Я обязан вернуть деньги, и очень скоро. Клад Старого Арчера — мой последний шанс.
— Но… но для этого нам придется пожениться…
— Ну, если вы согласитесь действовать сообща, то, как только я получу карту, вы будете свободны и сможете продолжить прежнюю жизнь.
Одри склонила голову набок и посмотрела на него.
— Джолли, вы не обманываете меня?
— Конечно нет. С какой стати мне лгать?
— А вдруг вы найдете клад, но не захотите поделиться им со мной, как написано в завещании? Если это так…
На лице Джолли отразилось крайнее презрение.
— Речь идет о моей жизни, а вы думаете, что я хочу отнять у вас деньги, в существовании которых мы вообще не уверены!
Одри стушевалась. О Господи, конечно, он прав. Джолли Добсон не Джералд. Он авантюрист, а не брачный аферист. И дело не только в этом. Честно говоря, вся эта история касается ее гораздо больше, чем Джолли. В конце концов, именно ее дед ненароком втравил его в эту историю. Разве можно ему отказать? Если бы в беде оказалась она, Джолли наверняка сделал бы для нее то же самое.
Впрочем, кто его знает…
Но это уже не имеет значения. Она не из тех людей, которые могут повернуться к ближнему спиной. Даже к такому, как Добсон. Она никогда не смогла бы жить в ладу с собственной совестью, если бы поступила иначе. Особенно если бы с ним что-нибудь случилось.
— Кажется, у меня тоже нет выбора. Я… я помогу вам, — запнувшись, сказала она.
На лице Джолли отразилось неимоверное облегчение.
— Отлично. — Он посмотрел на свой чизбургер. — Как только поедим, пойдем в мэрию и подадим заявление.
Одри отодвинула тарелку.
— У меня пропал аппетит, — сказала она. — Как вы можете есть?
Джолли поднял глаза, посмотрел на нее и промолвил:
— В конце концов, эта трапеза может оказаться для меня последней.
— О Боже! — ахнула Одри и испуганно огляделась по сторонам, сама не зная, что — или кого — она ищет.
Тем временем Джолли молча жевал свой чизбургер, думая о том, как возненавидит его эта девушка, когда он наконец скажет ей правду.
И тут же напомнил себе, что, скорее всего, это к лучшему.
Как бы там ни было, сейчас он ненавидел себя за них обоих.
Преданность другу в наши дни слишком дорого обходится…