— А что у меня вообще за сила?
— Ты способна на всё, что пожелаешь, если у тебя есть источник силы. В моём мире моим источником силы стал изумруд. Я знаю, что и у тебя есть изумруды в серьгах, кольце, кулоне — они защищают тебя. Я дарую тебе подарок, пока это всё, что я могу. В твоих часах теперь все камни будут фиолетовыми. Не пугайся, в этих камнях попросту будет моя сила для защиты. Если кто-то вдруг попытается тебя ранить или убить, они защитят твоё тело. Прощай и будь осторожна. Я чувствую тьму и она разрастается, — сказала на прощание Сефилия и исчезла в искрах пламени.
Софа очнулась на кресле и было подумала, что это сон, но часы на её руке и правда сияли фиолетовыми огоньками, хотя раньше были белыми.
«Неужели это не простой сон и это всё правда?», — думала Софа. Она впала в ступор, пытаясь осознать всё то, что только что произошло, всё её прошлое и судьбу… «Забавно, я же никогда в это не верила и смеялась над таким», — пронеслось в её голове.
Из ступора её вывел звук телефонного звонка.
— С тобой всё хорошо? — встревоженно спросил Егор.
— Да, просто спала… — сказала Софа, приходя в себя.
— Соф, слушай, я тут с Вероникой говорил… Послушай меня внимательно, пожалуйста, не верь никому. Мне кажется, происходит что-то плохое, да и та ссора между вами… Может, пришло время её простить? — спросил он обеспокоенно.
— Я правда об этом подумаю. Слушай, я правда устала, работала сегодня весь день, давай завтра в школе, тем более, что уже за полночь? — спросила Софа, пытаясь закончить этот диалог как можно быстрее.
— Ладно, но подумай. Спокойной ночи, — сказал Егор, сбрасывая звонок.
Софа убрала посуду и рухнула на кровать без сил, моментально проваливаясь в сон, но уже совсем обычный сон…
========== Болезнь матери ==========
Следующие дни для Софы были совсем другими. Она вставала по утрам и ходила в школу, как и прежде, но сразу после этого шла домой. Гулять ей больше не хотелось, да и было как-то страшно быть вне дома.
Все звонки друзей шли в игнор. С Лерой она всё так же общалась, только вот видеться с ним ей было страшно, как и со всеми остальными. Он же говорил, что занят подготовкой к концерту, это было как нельзя кстати.
А на дворе тем временем была середина июня. Школа должна была закончиться через несколько дней. «У меня будет время всё ещё раз обдумать», — планировала Софа, возвращаясь домой. Её мучали вопросы о том, что же должно случиться, что пробудит её силы, что вообще будет, что она будет делать, когда всё вспомнит, и кого же так любила Сефилия?
Она уже поднялась по подъезду и открыла дверь, как вдруг сумка выпала из её рук. В прихожей висело до боли знакомое серое пальто… «Мама приехала», — резко осознала Софа. Несмотря на всё, она не хотела вмешивать её или говорить обо всём, что происходит.
— Привет! — крикнула Софа, закрывая за собой дверь. — Почему ты тут?
— Привет, дорогая, кушать хочешь? — спросила её мама из кухни.
— Ага, а ты не расскажешь свою супер-историю? — повторила вопрос Софа, втайне радуясь приезду матери.
— Разденься сначала. Что за привычка устраивать мне допрос? Это я мама, а не ты. Придёшь на кухню и всё расскажу, но сначала иди мой руки, — откомандовала мама, чуть смеясь.
«Странная она какая-то», — подумала Софа, но решила отложить разговор до тех пор, пока и правда не переоденется и не уберёт школьные вещи. — «Но не сбежит же мама?», — пронеслась мысль в голове Софы.
— Я всё. Иду кушать, — сказала Софа, выходя из ванны уже в домашней одежде и собирая волосы в хвост.
— Садись, — сказала мама серьёзным голосом.
— Что-то случилось? — не поняла такую смену настроения Софа.
— Ты прости меня… Недавно я была в больнице и у меня нашли отклонение. Не совсем отклонение, но врачи пока не знают, что с этим делать. В целом мой организм здоров, только вот некоторые органы слишком расширены… — начала говорить её мама, тяжело выдыхая.
— Что это значит? — строго спросила Софа. Ей казалось, пол уходит из-под её ног.
— Понимаешь, у меня в организме одни органы давят на другие, образуются гематомы, а из-за того, что это выяснилось только сейчас, на месте этих гематом уже начинаются внутренние кровотечения. Врачи думают, что с этим делать, но я правда не уверена, что уже можно что-то сделать… — тихо рассказывала её мама.
И тут в голове Софы всплыли слова Сефилии: «Ты назвала даты и время их смерти и все из них сбылись верно». Значит…
— Какую дату я назвала?! — крикнула она неожиданно даже для себя.
— Так ты всё знаешь… — опешила Наталья, не зная, как на это реагировать.
— Не всё. Я так ничего и не вспомнила. Она сказала, что ещё рано, но, мам, какую дату я назвала? — взмолилась Софа, чувствуя, как слезы подступают к горлу.
— 22 июня этого года… — сказала мама, бледнея.
— Это же через пару дней. И ты говоришь мне об этом только сейчас? Если знала, почему не пошла в больницу раньше? А если бы тебя можно было спасти? А если и сейчас можно? Мы же можем что-то сделать? Хоть что-то? — умоляюще произнесла Софа, начиная рыдать.
— Боюсь, дорогая, мы ничего не можем сделать… Я лягу на операцию девятнадцатого числа. Если она пройдёт успешно, то, возможно, я буду жить, а если нет, умру в течение нескольких дней… — сказала мама, подходя и вытирая слёзы Софы.
— Соф, Софочка, моя милая дочка, я знаю, что плохо поступала, знаю, что сбегать от тебя всё это время было так жестоко, и я знаю, что должна была всё рассказать раньше, но умоляю, прости меня… Я правда желаю тебе только самого лучшего и люблю тебя так сильно, как только может любить мать своего ребёнка, именно поэтому я и не смогла это рассказать. Ты бы не смогла жить, зная, что я умру так рано, не наслаждалась бы этой жизнью, а только искала возможности меня спасти. Это было бы неправильно. Но я всё равно прошу у тебя прощения.
— Но девятнадцатое число через пять дней… — только сейчас поняла Софа.
— Поэтому ты должна послушать меня очень внимательно. Если со мной что-то случится, ты будешь под опекой отца. Он сейчас улетел в Финляндию, но прилетит завтра и останется на неделю. Потом ты решишь, улететь с ним или остаться — в любом случае, у меня есть свой секретный счёт. На нём более чем достаточно средств для того, чтобы спокойно жить и оплатить тебе учёбу в университете, если это потребуется, так что не переживай. Давай побудем вместе эти дни, ладно? — наконец сказала она, смотря на неё глазами, полными надежды, и ожидая реакцию.
— Конечно, мам, конечно, всё, что захочешь… — сказала Софа, запинаясь от слёз.
Это был первый раз, когда они так честно поговорили, первый раз, когда еда была такой солёной и одновременно такой вкусной, не потому, что её пересолили, а от слёз. Софа наконец поняла, как много это для неё значит.
Следующие дни она больше не появлялась в школе, прикрываясь болезнью. Разумеется, поползли слухи, но её это не волновало. Экзамены были сданы ещё в конце мая, а это значит, что на оценки уже ничего не могло повлиять.
Она проводила с мамой всё свое время, редко отвечая на смс друзей и звонки. Она даже никому так и не сказала про возможную смерть матери. Как она могла рушить их жизни, которые были не омрачены ничем, и даже наоборот — стремительно развивались с началом каникул.