Я дергаюсь в сторону, но меня ловят под руки. Остается только беспомощно перебирать ногами, пытаясь вырваться из крепкого захвата двух здоровенных мужиков. Ну все, Саша, тебе конец, похоже.
Смоленский приближается ко мне. Останавливается в шаге от меня, смерив взглядом. Он возвышается надо мной на целых полторы головы — я со своим достаточно модельным ростом достаю ему всего лишь до плеча. Вряд ли я отбилась бы от него, даже будь он тут один в комнате и решив меня потащить в самолет. От этого мне становится до дрожи страшно. Похоже, он не зря был в чёрном списке…не по какой-то ошибке.
— Я имею право на многое, Саша, — медленно произносит он, — и когда я говорю «ты летишь со мной», значит, ты летишь со мной.
Одна моя странная подруга очень любила поговорку «даже если тебя съели, у тебя остается целых два выхода». У меня был всего один выход из самолета — да и через тот меня сейчас запихивает охрана. Впору было брать телефон и набирать гневные сообщение на форумах — «какого черта в самолетах не открываются иллюминаторы?!».
Почему Смоленский не поехал в Сочи на автобусе?!
— Александра, пожалуйста, уберите руки, — просит меня охрана Смоленского, пытаясь затолкнуть в самый хвост частного самолета, — или мы их случайно сломаем.
— Попробуйте, — рычу я, — потом я вам случайно сломаю кое-что ценное!
Я вырываюсь из их захвата, воспользовавшись заминкой, кидаюсь к выходу из самолета, надеясь, что трап не убрали и я смогу сбежать по лестнице, а не выпрыгнуть, переломав себе все кости. Но вместо этого налетаю на господина Смоленского собственной персоной. Он буквально вталкивает меня своим телом обратно в помещение, а потом один-единственный раз легонько толкает в грудь, но я все равно с размаху улетаю на диванчик.
Девушка-врач в белом халате, покраснев, уходит. Ее взгляд, который она бросает в сторону Кирилла, очень выразителен. Видимо, не только я тут считаю, что у наследника семьи Смоленских улетела кукуха.
Дверь за его спиной неожиданно задвигается, а я дергаюсь назад, когда он садится рядом со мной, закинув руку на спинку дивана и заинтересованно ощупывает взглядом.
— И кто тебе заплатил за то, чтобы ты ушла? Отец? — внезапно усмехается он, сверкнув белыми зубами. Судя по очень ровному ряду и идеальной улыбке, у него виниры. Оскал его отца выглядит совершенно иначе.
— Мне никто не платил, — фыркаю я, — При чем тут твой отец, с которым я даже не знакома? Это все дурацкие вопросы? Похоже, я начинаю понимать, почему настолько богатый человек неожиданно оказался в черном списке. Часто вынуждаешь девушек делать что-то против их воли?
Он морщится на эту фразу. Буквально на секунду я замечаю недовольство на его лице, и оно тут же исчезает, уступив место прежнему холодному спокойствию.
— Если тебя сейчас осмотрит врач, гарантирую, что ничего страшного не найдет. Ты врешь об отравлении. Мне интересно, зачем?
— И тем не менее, даже если я вру, я имею право уйти и не рассказывать тебе о причинах. Екатерина подберет мне замену.
— Ее девушек я уже посмотрел. Ни одна из них не подходит. Мне не нужны вульгарные бабы, которые голодным взглядом станут ощупывать каждого мужчину на встрече. В тебе есть намек на хоть какое-то достоинство.
Пф-ф. Я скептически изгибаю губы, и отворачиваюсь, стараясь не смотреть на спину охранника в проходе. На черной футболке отпечаток моей физиономии. Светлый тональник и красная помада. Я правда пыталась вырваться изо всех сил… Чтобы не выслушивать эти сомнительные комплименты от убийцы моей сестры.
— Кирилл? — раздается неожиданно нежный женский голос на пороге комнаты, и я удивленно вскидываю взгляд.
Там стоит невысокая девушка с кудрявыми, темными волосами, в легком, бежевом платье, которое обтягивает ее слегка округлившийся животик. Она смотрит только на Смоленского, начисто игнорируя меня, будто я — пустое место.
Вот только тот даже не оборачивается. Я замечаю, как его взгляд становится ледяным.
— Я сейчас занят.
— Я вижу, — девушка совершенно не теряется, — я не отвлеку тебя надолго. Мне поставили капельницу с лекарством и самочувствие улучшилось — так что я могу полететь с тобой. Можешь попрощаться со своей помощницей.
Ох, черт. Я не сдерживаюсь, на секунду прикрыв глаза. Это невеста Смоленского. Которую «постоянно тошнит». Бедная девочка. Она носит под сердцем их общего ребенка, а ее муж, ем временем, нанимает разных баб, чтобы провести время с ними, а не с беременной будущей женой.