— Конечно, — сказала она. — Мне жаль, что это произошло, потому что тогда бы я не доставила тебе столько проблем —
— Остановись, — произнес я, снова прерывая ее. — Пожалуйста, никогда не говори про это опять.
— Ладно, — ее голос был настороженным, — Пожалуйста, скажи мне, что с тобой происходит.
— Я просто хочу, чтобы ты пообещала мне, — сказал я. — Я не хочу, чтобы мы когда-либо расставались с тобой. Я просто не хочу больше терять время.
— Ладно, — буркнула Одри, прижавшись ко мне.
Она молчала где-то минуту, и я уже было подумал, что она заснула.
— На что это будет похоже?
— Что?
— Жизнь в твоем особняке в Калифорнии, — захихикала она. — Если так дальше пойдет, то мне кажется, что мы никогда не сможем попасть туда, — сказала она, зевнув, — Как в сказке….
Я обернул свои руки вокруг нее.
— Ну, мой дом — это не совсем особняк. Он одноуровневый и расположен на холмах. Из него открывается отличный вид, когда нет смога. И у меня везде есть спортивные каналы, все до единого. Даже в моей комнате.
Я улыбнулся ей в темноте, представляя ее в своем доме.
— У тебя будет своей собственный гардероб, и если ты будешь вести себя хорошо, то получишь и свою полку в ванной.
— Если я буду жить с тобой, то мне понадобится больше, чем одна полка, — засмеялась она.
— Ну, ладно. У тебя будет больше, чем одна. Если ты будешь хорошей девочкой. Что еще есть в моем доме…. хммм... у меня очень большой холодильник.
— Больше, чем в Бостоне? Потому что эта штуковина огромна, — сказала она.
— Да, больше. И без обид, Одри, но холодильник в домике Барби больше, чем тот, который у тебя в Южном Бостоне.
— Ха-ха, — сказала она, слегка шлепнув меня. — Ты продолжай говорить. Скажи мне, на что будет похожа наша жизнь.
— Ну, мы бы просыпались каждый день, затем тренировались в спортзале. Да, у меня есть спортзал. А потом ты бы готовила мне завтрак. Предпочтительно французский тост, потому что ты довольно хороша в этом. А потом я бы уходил на работу —
— И я бы тоже ходила на работу, — вставила она.
— Да, конечно, и ты. Или ты могла бы пойти в школу учиться очно. Просто не позволяй кому-либо из студентов или профессоров приглашать тебя на свидание. Иначе мне придется сражаться с ними.
— Это, может быть, по-настоящему горячо. Да, возможно, будет.
Мы оба засмеялись, и как же замечательно мы сейчас себя чувствовали.
— Если серьезно, может быть, это станет для начала прекрасным местом. А затем я мог бы забирать тебя из школы, и мы бы потом навещали Томми. По выходным мы можем отправиться куда-нибудь поужинать, можем брать Томми на пляж или в парк. В Лос-Анджелесе нет плохой погоды. Это другое дело, нежели в Бостоне, здесь можно гулять на улице круглый год. И мы имеем возможность посмотреть игру «Рэд Сокс» в Окленде, когда они будут играть. Мы вольны полетать на моем частном самолете. У нас будет возможность слетать на Гавайи на длинные выходные. Ты можешь готовить мне ужин каждый вечер.
— Ха, — сказала она снова, но голос ее звучал довольно.
Я сделал паузу на минутку и провел пальцем по ее позвоночнику, и сделал глубокий вдох.
— И тогда мы можем завести детей, и ты будешь менять им подгузники, всем им, потому что у меня есть ощущение, что это было бы ниже моего достоинства, и они, конечно, пойдут в самые лучшие школы. Мы возьмем их в Диснейленд, будем посещать их музыкальные спектакли и игры. Они могли бы играть в бейсбол и преуспевать в этом, как и их папа. И они никогда не будут похожи на «Oakland Athletics», «Dodgers», или «Yankees» (прим. профессиональные бейсбольные клубы). А если появятся девочки, то они будут красивыми, с глазами Бэмби, как у их матери. Вот так.
— С глазами Бэмби? — спросила она и хихикнула.
Я выдохнул смущенно.
— Можешь надо мной смеяться. Просто пообещай мне, — сказал я, все еще поглаживая ее по спине. — Обещай, что мы сделаем все эти вещи.
— Я обещаю, — произнесла она, уткнувшись лицом мне в грудь. — Я обещаю.
На следующее утро, Одри принесла мне кофе в постель.
— Мне надо сделать несколько звонков, — сказал я. — Начиная с родителей Даниэль. Хотя у меня и нет твердых доказательств, но я считаю, что моя мать, самое меньшее, была каким-то образом связана с аварией. Я должен позволить им узнать. Они по-прежнему живут в Тьюксбери, я могу найти их номер.
— Ты уверен, что хочешь сделать это прямо сейчас? — спросила Одри. — Откроется довольно большая рана.
— Нам нужна их помощь. Они единственные люди, от которых мои родители не смогут откупиться, — сказал я ей. — И они заслуживают знать, даже если это только то, что я думаю о том, что мои родители были причастны к аварии. Я собираюсь задействовать их в нашем плане.
— Собираешься ли ты позволить мне узнать, что это за план? — спросила она.
— Да, но позже. Я хочу, чтобы нам помог элемент неожиданности.
— А что насчет твоих родителей? — спросила она. — Мы будем противостоять им сегодня?
— Не беспокойся. Они в списке. У меня на них планы.
Глава 13
Одри
Джеймс разговаривал по телефону, как мне показалось, целую вечность.
— Я поговорил с родителями Даниэль. Они помогут нам, — сказал он, когда, наконец-таки, вышел. Его лицо было перекошено, а глаза покрасневшими.
— Мою мать ожидает неприятный сюрприз, когда мы вернемся.
Он налил себе еще одну чашку кофе.
— Я также позвонил своему адвокату, который, кстати, лучше, чем адвокат моей матери. Он сказал, что подготовит для тебя документы, по которым ты станешь единственным опекуном Томми. Когда мы вернемся, тебе придется подписать их, а затем он начнет процесс в суде. И я также сделал звонок частному детективу, и он сказал, что сегодня планирует наведаться к твоей матери домой с большой папкой и большущей угрозой.
— А что, если она расскажет Селии? — спросила я.
— Не расскажет. Мы собираемся сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться. Так она получит финансовый стимул и одновременно предупреждение, которое не сможет проигнорировать. Это беспроигрышная ситуация.
Я упала духом.
— Мне бы не хотелось, чтобы она получила еще больше денег от тебя….
— Я бы предпочел, чтобы она получила деньги от нас, чем от моих родителей, — сказал он. — Плюс, мы не можем позволить твоей матери оставаться в этой квартире и жить подобным образом, когда имеется более чем достаточно средств, чтобы позаботиться о ней. Это неправильно.
Я не была готова так легко простить свою мать за то, что она сделала с Томми или за то, что она сделала Джеймсу.
— Это именно то, чего она заслуживает, — произнесла я. — Она не кажется мне несчастной, а только жадной и коварной.
— Ладно, ты права. Она жадная и будет просто искать способ, чтобы угрожать нам снова. Я не хочу до конца своей жизни иметь с этим дело, думаю, что и ты тоже. Лучше всего управлять ей, Одри. Она — твоя мать и не собирается меняться, и она никуда не денется.
Я вздохнула, понимая, о чем он говорит, и, жалея, что не могу этому воспрепятствовать.
— Как все сложилось с родителями Даниэль? Должно быть, это был очень трудный разговор. Это же, как гром среди ясного неба.
Он посмотрел на меня пустым взглядом.
— Это было ужасно. Я уверен, что информацию, которую они услышали от меня спустя столько лет, это последнее, что они ожидали узнать.
— Что они сказали? — спросила я. Я даже не могла себе представить.
— Я разговаривал с ее отцом, и сказал ему, что не знаю всех подробностей, но у меня есть уверенность, что мои родители были напрямую связаны со смертью Даниэль. Что это не был несчастный случай. Я рассказал ему, что ты столкнулась с моей матерью, и что она угрожала тебе, и мне нужна его помощь.