— В том, о чем я говорил матери, в действительности не было ни единого слова правды, — сказал я и убрал волосы с ее лба и нежно поцеловал. — Ты знаешь, я бы не сделал этого.
— Все равно обидно. Я почувствовала себя такой разрушенной, когда услышала это, — сказала она.
— А я чувствовал себя разбитым, когда говорил это.
Она сделала шаг назад от меня, когда я отпустил ее.
— Я должен был сделать это, Одри. Мне пришлось взять ситуацию под контроль, так как до этого момента моя мать слишком долго верховодила над всем этим. Мы будем держать и твои и мою мать на коротком поводке, и будем выгуливать их как собак.
— Я надеюсь, что они не развернутся и не укусят нас, — произнесла Одри. — У них достаточно большие клыки.
Я не мог держать ее за руку до тех пор, пока самолет не поднялся в воздух, боясь, что кто-то может увидеть нас. Одри была очень тихой, разглядывая свои ногти, полностью игнорируя меня, и делая вид, что внимательно слушает то, о чем говорит стюардесса по поводу того, как вести себя на борту самолета.
— Сможешь ли ты простить меня? — спросил я. — Я не думал, что мы выберемся оттуда невредимыми, иначе выбрал бы другой способ.
— Я могу простить тебя. Я это уже сделала, — сказала она себе под нос. — Но если ты когда-нибудь еще раз сравнишь меня с моей мамой, то ты можешь распрощаться с этим навсегда.
И она указала рукой на нижнюю часть своего тела.
— Нет, — сказал я. — Я никогда не скажу «до свидания» этому.
Она слегка улыбнулась мне, и я мог бы сказать, что сделала она это с неохотой.
— Ты был таким ужасным, — сказала она.
— Знаю. Я вел себя мерзко.
— Ты думаешь, она поверила? — спросила Одри.
— Думаю, что поверила. Я полагаю, что моя мать считает, что яблоко от яблони действительно недалеко падает. Она верит, что несмотря ни на что я люблю ее, и что я жестокосердечный и интересующийся только собой человек. И она права, — сказал я, обняв ее. — За исключением того, что она не приняла тебя в расчет. Сейчас я безжалостный и меня интересуешь только ты. И я не думаю, что моя мама может поверить, что я способен на такое.
— На способность завести отношения? — спросила Одри.
— Любить кого-либо больше, чем самого себя, — произнес я. — Хоть она и мой родитель, но я не думаю, что она знает реальное значение этого слова.
— Твоя и моя мамы стоят друг друга, — заметила Одри. — Они должны сидеть в одной камере.
— Я мог бы поработать над организацией этого, — сказал я.
До этого момента я никогда не испытывал такого облегчения от возвращения в Бостон. Должно быть, Одри чувствовала то же самое, так как была расслабленной, сидя подле меня, когда мы приземлились.
Кай ожидал нас в аэропорту. Он улыбнулся мне и, в соответствии с моей ранее оглашенной инструкцией, отвел взгляд от Одри.
— Кай, приятно увидеться снова, — сказал я, когда мы садились на задние сидения внедорожника.
— Мне тоже. Сэр. Мэм. Вам понравилось ваше путешествие?
— Понравилось. Мы сочетали дела и удовольствие. Отдых оказался продуктивным, — сказал я. — Вы скучали по нам?
— Конечно, — произнес Кай. — Вы двое — мои самые любимые клиенты. Особенно вы, Мистер Престон. Без обид, Мисс Рейнольдс, вы же знаете, что он находится рядом с вами.
Он улыбнулся, и Одри рассмеялась над шуткой на мой счет.
— Ха-ха, Очень мило, Кай, — сказал я, откинувшись назад и притянув к себе Одри. — Прямо сейчас я являюсь не любимчиком у многих людей. Приятно сознавать, что я еще способен кому-то нравиться. Но вы можете позволить Одри стать вашей любимицей, отныне вы можете даже улыбаться ей. Она всем нравится больше, чем я. По понятным причинам.
— Что такое? — спросила она.
— Ты не такая колючка, — сказал я и улыбнулся.
Глава 15
Одри
— Я все еще люблю тебя, — прошептала я Джеймсу. — Правда, чуть-чуть.
— Ну, надо же, спасибо, — сказал он, целуя меня в макушку. — Тебе нужно заехать в твою квартиру? Забрать что-нибудь?
— Придется. И я должна сходить в «Новые Горизонты», а также позвонить Елене, и есть еще куча всего, что я должна сделать. Но, думаю, что в первую очередь, мне бы хотелось выпить кофе.
Я судорожно выдохнула.
— Я также должна увидеться со своей матерью, чтобы убедиться, что она понимает, что мы предлагаем финансовый стимул и шантаж в одном флаконе.
— День расплаты приближается, — сказал Джеймс, глядя на часы. — Мои родители прилетают завтра днем. Необходимо все успеть сделать до их возвращения.
Я посмотрела на него, еще не полностью понимая, что он запланировал.
— Что нам нужно сделать?
— Сначала я позвоню родителям Даниэль, чтобы выяснить, что им удалось сделать касательно обращения в полицию. Я, наверное, должен отправиться к детективам и подать заявление. Вероятно, они захотят поговорить и с тобой. Ты должна будешь рассказать им, как моя мать угрожала тебе, и что именно она сказала тебе относительно Даниэль. А затем, когда мы все это сделаем, мне будет необходимо поговорить со своим братом и рассказать ему, что происходит. Для него это будет очень тяжелым ударом. И я еще понятия не имею, был ли вовлечен в это мой отец или нет.
Джеймс провел рукой по своему лицу. Сейчас он выглядел сильно уставшим.
— Я не знаю, хватит ли у полиции доказательств, чтобы арестовать каждого из них. Полиции, вероятно, понадобятся веские основания, а я не знаю, будет ли достаточно той информации, которую мы собираемся им предоставить.
Моя голова шла кругом.
— А что если нет? — спросила я. — Что, если ее не хватит?
— Я не знаю, — ответил Джеймс. — Но мы будем к этому готовы в любом случае.
— Ты целеустремленный и умный, — сказала я. — Просто обращаю твое внимание.
Он сплел свои пальцы с моими.
— Это из-за того, что ты здесь, детка.
Когда мы проходили через вестибюль «The Stratum», я почувствовала себя так, словно возвращалась к себе домой. Мне сейчас было так уютно рядом с Джеймсом, все ощущалось совсем иначе, нежели в тот раз, когда он привел меня сюда впервые. Обслуживающий персонал тепло приветствовал нас, их лица были открытыми и знакомыми. Когда мы сели в лифт, я начала смеяться.
— Что? — спросил он.
— Да я просто вспомнила тот момент, когда была здесь с тобой в первый раз, — ответила я. — Я не могла оторвать глаз от тебя и твоих накаченных рук.
Джеймс поднял руки и осмотрел их, будто видел в первый раз.
— И я все думала о том, каков же ты под своим костюмом.
— Ну, теперь ты знаешь, — сказал он и, наклонившись ко мне, поцеловал. — Сейчас ты в этом эксперт.
— Я была так раздражена из-за того, что меня так влекло к тебе, — произнесла я. — Я думала, что это так неудобно. Особенно из-за того, что ты сказал, будто не хочешь спать со мной.
— О, я хотел переспать с тобой, — сказал он и заправил прядь моих волос мне за ухо. — Как только я увидел, сразу захотел тебя.
— Что-то ты долговато, — сказала я, делая вид, что дуюсь.
— Я уверен, что мы наверстали с тобой потерянное время, — произнес Джеймс, и его глаза потемнели, пока он смотрел на меня.
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его медленно, наши языки сплелись, через меня прошел разряд тока, и я обхватила его шею.
— Хотя сейчас я готов к большему, — сказал он. — Ты не была со мной близка прошлым вечером.
Теперь настала его очередь сделать недовольную гримасу.
— Это потому, что ты сказал, будто я — упакованная, как подарок, шлюха. Прямо как моя мать. Такие предварительные ласки — это точно не моя идея, — высказала я.
— А как насчет такой альтернативы? — сказал он.