— Нет. Прости. Я не шучу.
Впервые я почувствовал настоящую грусть и сожаление по поводу наших с ним родителей, а не только ярость, которая клокотала во мне.
— Пойдем присядем, — мягко сказала Иви, и повела Тода к нескольким свободным сиденьям, расположенным неподалеку от нас, разговаривая с ним и поглаживая его руку.
— Боже, ух ты, — сказала Дженни, подходя к нам.
Она, должно быть, слышала какую-то часть разговора.
— Я могла бы сказать, что не верю этому, если бы Миссис Престон не была такой сучкой. Извини, Джеймс.
Она повернулась к Одри.
— Она не спускала с меня глаз весь полет, словно я собиралась заразить ее шлюшачьими гнидами, или чем-то вроде того.
Одри послала ей измученную улыбку.
— Я бы могла сказать, что удивлена, но —
— Ой, мой хренов Бог, Одри, — закричала Дженни, прерывая ее. — Это обручальное кольцо?
Одри кивнула ей, и Дженни, схватив ее, начала прыгать вверх и вниз.
— Это даже не камень! Это долбаный булыжник!
— Дженни, — сказала Одри спокойно, — давай поговорим об этом позже. У нас есть несколько неприятных вещей, о которых нам необходимо позаботиться прямо сейчас.
— Да, — пробормотала Дженни.
Она прекратила прыгать и перекрестилась.
— Но, ух ты. Просто вот это да.
Вскоре и моя мать покинула самолет, одетая в зеленое поло с поднятым воротником, безупречные брюки и белые мокасины. Ее лицо оказалось достаточно подвижным, чтобы на нем можно было заметить шок в этот момент, когда она заметила нас.
— Джеймс? — спросила она. — Одри?
Я сердито посмотрел на нее, и она застыла на месте, в этот момент мой отец налетел на нее сзади.
— Поосторожнее, Роберт, — огрызнулась она.
— Мама, будь вежливой, у нас гости, — сказал я, указывая на Андерсонов. — Ты помнишь Мистера и Миссис Андерсон, не так ли? Родителей Даниэль? А это детектив Гордон и детектив Фиск из департамента полиции Бостона. Полагаю, что они хотели бы задать тебе и папе насколько вопросов в центре.
Я улыбнулся, видя, как она борется с собой, чтобы сохранить свое ледяное спокойствие. В этот самый момент фотографы начали делать снимки, и со всех сторон заработали вспышки.
— А это репортер из «Tribune» и папарацци, — я широко улыбнулся ей, пока она пыталась обрести хладнокровие и найти лучшую позу для фотографов.
— Мама, речь идет о несколько иных вещах. Мать Одри теперь играет на моей стороне. Ты, конечно, если захочешь, можешь заплатить ей. Я уверен, она не будет возражать.
Я наблюдал за тем, как детективы целенаправленно направились к моим родителям. Бледные и покорные Андерсоны последовали за ними.
— Ох, и еще кое-что, — сказал я. — Одри и я помолвлены.
— Мистер Престон! Вы помолвлены? — крикнул один из фотографов. — Позвольте мне сделать снимок счастливой пары!
В тот же день снимки распространились по всему интернету. На них я и Одри с усталыми улыбками на наших лицах стояли, обняв друг друга. На заднем плане можно было заметить мою маму и полицейских, сосредоточенных на ней. Ее лицо было достаточно подвижно, чтобы запечатлеть ее с миной, как будто она проглотила очень горькую и очень низкого качества пилюлю.
Эпилог
Пять лет спустя. Эльютера
Коул, Дженни и их трое детей ожидали нас на пляже. Тод и Иви только что отправились наверх с их маленьким ребенком для короткого дневного сна и собирались присоединяться к нам в ближайшее время.
— Я не могу поверить, что вы двое снова ожидаете ребенка, — сказал я, качая головой Коулу.
— Я же говорил тебе несколько лет назад, что не могу держать свои руки подальше от нее, — произнес Коул и рассмеялся. — Такова моя участь.
Он кивнул на малыша, который был закреплен на его груди в рюкзаке-кенгуру.
— Кто бы говорил, брат.
Он кивнул на моего младшенького, который был пристегнут в рюкзаке-кенгуру на моей груди.
— Да, но у тебя уже четвертый. Это явно перебор. У Одри и меня для солидности только трое.
— Пока трое, — заметил Коул, — Я до сих пор могу заметить на твоем лице эмоциональный стояк. Если Одри захочет еще одного малыша, она получит его.
— Наверное, это правда, — сказал я и засмеялся.
Мы сдержали обещание и приезжали на Багамы каждый год. Единственное обещание, которое Тоду и Иви не удалось сдержать в полной мере, так это то, что их трое маленьких мальчуганов постоянно кричали и часто были грязными. Они притаскивали домой жуков и червей для своей матери, чем вызывали ее крик. Но она любила их, и это позволило мне увидеть другую сторону Иви, ту сторону женщины, которая искренне любила Тода и своих детей.