— Не могу, Дженни — произнесла я, чувствуя, что вот-вот расплачусь. — Я просто пытаюсь сохранить то положение дел, которое становится день ото дня все хуже и хуже. Все плохое притягивается туда, где я нахожусь. Я люблю его, но он совершенно не из моей лиги. Его мать ненавидит меня, и она никогда не примет меня в свою семью. Моя мать уже пыталась его шантажировать, для этого она и приехала на свадьбу. Все это не очень похоже на то, что у нас будет одна большая счастливая семья.
Я сделала глубокий вдох.
— И все может стать еще намного хуже, именно поэтому я даже не хочу знать, что он чувствует. Что, если он ответит мне взаимностью, а? Это же все равно никогда не сработает, а только разобьет мне сердце. А вдруг он не ответит мне взаимностью? Тогда это уничтожит мое чертово сердце. Понятно тебе?
— Понятно, — вздохнула Дженни. — Но ты должна прекратить слишком активно думать и должна позволить ему высказаться. В противном случае ты никогда этого не узнаешь.
— Узнаю что? — спросила я.
— Какой он на самом деле, Дри.
Дженни с жалость посмотрела на меня.
— Если ты не позволишь ему высказаться о том, что он к тебе чувствует, то у тебя больше не будет шанса узнать об этом. Конечно, в твоем закрытом мирке, который ты пытаешься создать для себя, это может казаться безопасным и идеальным, но это неправильно. Я знаю тебя, ты желаешь, чтобы все было правильным. Ты хочешь заботиться о Томми и стараешься избегать неприятностей со своей матерью, и в тоже время пытаешься возвести Джеймса на пьедестал. Но этот маленький мирок недостаточно большой для тебя самой, подруга. Он недостаточно большой, чтобы ты могла в нем жить.
— Да, — буркнула я.
Я сняла со своей юбки еще несколько воображаемых пылинок. Дженни знала меня лучше, чем я того желала.
— Я уже говорила тебе, что ты умна?
— Говорила, — ответила она и улыбнулась. — Раз ты считаешь, что я умная, то прислушайся к моим словам. Будь смелее. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. И, возможно, немного алкоголя для храбрости.
Она нажала кнопку над нами, и стюардесса появилась мгновенно.
— Будьте добры пару стаканов алкоголя, — сказала Дженни. — Любого, что у вас есть. Это сделает наш полет просто улетным, как, впрочем, и все остальное, и я уверена, все наладится.
Глава 4
Джеймс
Полет прошел для меня как в тумане. Коул и я пили бурбон и говорили о спорте. Он, должно быть, почувствовал, что мне было необходимо сохранить стабильное состояние. Он даже не стал пересаживаться назад на старое место, чтобы находиться поблизости от Дженни.
Наконец, мы добрались до острова, и хотя я был уверен, что повсюду нас окружала красота, но я ни на что не обращал внимания. Я прежде уже бывал на десятке прекрасных островов. Мне было плевать. Рядом со мной Одри была похожа на заключенную, такую тихую и безропотную.
Мы только прошли регистрацию, когда я услышал свое имя.
— Джеймс!
Я обернулся и увидел, что Тод нам машет.
— Сегодня вечером у бассейна будут напитки, — прокричал он и показал большой палец вверх.
Это означало, что до встречи с ним у нас оставалось достаточно времени, которое мы с Одри могли потратить только на себя.
Я не знал, смеяться мне от этого или плакать.
Мы шли по территории отеля, и хотя и предполагалось, что он должен быть достаточно роскошным, я не замечал ничего вокруг себя. Все, о чем я мог думать — Одри. Я не знал, что происходило внутри нее, и понятия не имел, о чем она думала, и это незнание выбивало меня из колеи.
Она сказала, что любит меня…. Она именно это имела в виду? С тех пор, как она произнесла эти слова, ее как будто ее подменили, и Одри соблюдала со мной дистанцию уже в течении нескольких часов.
Служащий гостиницы привел нас к нашей вилле, которая представляла собой огромный, изыскано украшенный розовой лепниной дом с опоясывающей его верандой. Мы вошли внутрь, и он заверил меня, что наш багаж и весь алкоголь, который я затребовал, доставят в ближайшее время. В нашем распоряжении имелся дворецкий, от услуг которого я сразу отказался. Я хотел побыть в одиночестве. Я даже не был уверен в том, хочу ли я, чтобы Одри находилась здесь со мной прямо сейчас. У меня было стойкое ощущение, что она собиралась сказать мне то, что я не хотел бы слышать снова.
— Потрясающе, — сказала она, обходя дом. — Как красиво.
Я посмотрел на нее. Она была одета в юбку и безрукавку, рисунок в верхней части которой повторял рисунок на юбке, а ее волосы были собраны на затылке в низкий хвостик. Она выглядела так легкомысленно, молодо и так красиво, что это резало меня по живому.