Она встала и начала ходить по комнате.
— У меня есть идея, — произнесла она, заламывая руки. — А что если я вернусь к твоей матери и притворюсь, что пытаюсь ее шантажировать? Что если я скажу ей, что знаю правду о Даниэль, и хочу получить деньги за свое молчание, или она позволяет мне остаться с тобой за мое молчание? Вроде как шантаж «баш на баш»?
— Если она хотела убить тебя ранее, то это только ускорит сделку, — проговорил я.
— Но теперь у меня есть кое-что на нее, — сказала она. — И я могу сказать ей, что приняла меры, и что, если со мной что-то случится, это станет достоянием общественности.
Я раздумывал над этим предложением минуту.
— Не знаю, поверит ли она в это.
— Я заставлю ее в это поверить. На самом деле, я кое-что сделаю — напишу письмо, что-то вроде того, о чем мы говорили, и покажу ей, что я уже ко всему приготовилась, а потом скажу ей, что адресовала письма всем основным СМИ Бостона, и попросила друзей отправить их, если со мной что-нибудь случится. И обращу ее внимание на то, что под друзьями не имелась в виду Дженни, чтобы она даже не пыталась причинить ей вред.
— Ты собираешься сказать моей матери, что я знаю обо всем? — уточнил я.
— Нет, пока нет. Я скажу ей, что я ни слова не сказала тебе о своих подозрениях. Дам ей поверить в то, что потратила какое-то время на анализ событий, и теперь пытаюсь использовать это для своей собственной выгоды. Таким образом, элемент неожиданности окажется на нашей стороне.
— Я не знаю. Моя мать хитрее, чем мне хотелось бы, — сказал я.
— Помнишь, я – эскорт. А если ты эскорт, то приходится много имитировать. Доверься мне. Я смогу сыграть достоверно.
Она посмотрела на меня и нахмурилась.
— Ты единственный, кому нужно, чтобы разыграли этот спектакль, а ты выглядишь разгневанным. И хотя ты имеешь на это полное право, но мы должны сейчас вести себя правильно. Даже если мы выиграем тем самым совсем немного времени.
Глава 11
Одри
У меня не было никакого желания еще раз общаться с матерью Джеймса, но я действительно не хотела, чтобы она расправилась со мной. Я рисковала, шантажируя ее угрозой рассылки писем. «Это оправданный риск», — твердила я себе, все еще находясь в оцепенении.
Селия Престон может сделать это с тобой.
— Я иду в бар, — сказала я Джеймсу.
Одевшись в консервативное черное платье, чтобы, по крайней мере, выглядеть как леди, когда она назовет меня шлюхой, я помахала конвертом Джеймсу.
— Я собираюсь показать ей его. Я подготовила еще один, который оставила в спальне. Если она придушит меня, то перешли его, пожалуйста, в «Tribune».
Улыбнувшись Джеймсу, я попыталась разрядить атмосферу, но он сердито смотрел на меня, когда я положила конверт в свою сумочку.
— Это не смешно, — произнес он, и его челюсти сжались. — Я не хочу, чтобы она находилась рядом с тобой.
— Ты же сам сказал, что она не собирается здесь причинить мне вред. Это слишком близко к ней. Ты также можешь пойти со мной, но должен будешь находиться рядом с Тодом и Коулом. И не сердись, по крайней мере, больше, чем обычно. Мы же не хотим, чтобы твоя мать знала, что я в курсе про Даниэль. Хорошо?
— Хорошо. Но только на этот раз.
Он взял меня за руку, и я обратила внимание на то, как он сексуально выглядит в футболке, паре выцветших шорт и сланцах. Этот мужчина мне нравился в костюме, но то, как он выглядел небрежно в повседневной одежде, мне нравилось вдвойне. Он казался простым смертным, а вовсе не мультимиллионером.
Думаю, все дело было в том, что я любила его.
— Я люблю тебя, — сказала я, останавливая его прежде, чем мы вышли на улицу, и крепко поцеловала его.
— Все эти семейные интриги действительно неудачно вклинялись в наш сексуальный график, — сказала я, делая вид, что дуюсь, пытаясь поднять тем самым наш дух. — Я надеялась, что всю эту поездку мы проведем в постели.
— И мне бы хотелось, — проворчал Джеймс, проводя руками по мне. — Но мы должны разобраться с этим. Я не могу позволить моей матери даже думать о том, чтобы навредить тебе. Сегодня сделаем попытку, но завтра я позвоню родителям Даниэль, а по возращении домой поставлю об этом в известность власти. Им придется вновь открыть дело по расследованию уголовного преступления.
Я кивнула ему.
— Ладно. Давай посмотрим, что твоя мать скажет мне сегодня.
Поскольку мы отдыхали большой компанией, и семья Джеймса любила выпивку, то, конечно, все члены нашей группы отдыхающих находились сейчас в баре. Огромные от пола до потолка окна были открыты, поэтому в баре разливался теплый ночной воздух. Из бара открывался потрясающий вид на океан и луну, которая была в небе над нами.
«Однажды, — подумала я, - Джеймс и я вернемся сюда, чтобы провести здесь настоящий отпуск».
Я сжала пальцами свое маленькое золотое колье, которое Джеймс подарил мне перед свадьбой. Оно служило мне поддержкой, и сейчас я нуждалась в нем, чтобы напомнить себе, что должна быть храброй. Я любила Джеймса и должна была защитить его от его же матери. Обезопасить себя от нее было делом вторым, но я понимала, что если бы что-то случилось со мной, если бы она сделала что-то ужасное, то это сломило бы Джеймса.
Мы должны были победить ее.
Он заказал нам выпивку, и я его быстро поцеловала, а потом, оставив его с Тодом и Иви и ее поджарыми кузинами, отправилась на поиски его родителей. Я обнаружила их, сидящими вместе с несколькими пожилыми гостями в помещении возле камина.
Сделав глоток своего мартини, и надеясь, что это придаст мне храбрости, я направилась к их небольшой группе.
— Добрый вечер, — сказала я, едва сдерживая дрожь в голосе.
Селия Престон была одета в очень подходящую для острова тунику с цветочным рисунком, белые льняные брюки, и оранжевые лакированные сандалии - гладиаторы, которые, наверное, стоили столько же, сколько средних размеров «Хендай».
— Здравствуйте, дорогая, — произнесла Селия, и я заметила, что она, как и я, сделала глоток своего мартини. Видимо, она тоже выпила для храбрости.
Нет, со стороны казалось, что ей этого не нужно.
— Могу я поговорить с вами, Миссис Престон? — спросила я вежливо. — Речь пойдет о том, что мы обсуждали с вами ранее.
Она широко улыбнулась мне и встала.
— Конечно.
Она жестом предложила мне следовать за ней к небольшому столику в углу бара, подальше от всех остальных. Я испытывала страх, но понимала, что она была слишком гордой и такой расчетливой, что, однозначно, не будет набрасываться на меня через небольшой стеклянный столик, разделяющий нас, прямо здесь при всех. Тем не менее, холодный пот выступил на моих ладонях, и я определенно чувствовала подступающую тошноту от того, что мне пришлось находиться снова рядом с ней.
— В чем дело, Одри? — спросила она ледяным тоном.
— Я подумала над тем, что вы сказали мне днем об «удаче для Престонов» и кое-что поняла. Джеймс рассказывал мне о своей бедной подруге в старших классах — Даниэль. Он пролил свет на то, почему ему было тяжело сближаться с женщинами после того, как с ней это случилось. Потому что ее смерть почти разрушила его, Миссис Престон. Я уверена, что вы знаете, как ему это было трудно пережить, когда умерла Даниэль.
— В старших классах средней школы он справился с этой трагедией просто превосходно, — сказала она.
— Он сказал то же самое о вас, что вы делали правильные вещи, например, крупные пожертвования, — сказала я и сделала паузу. — Еще одна вещь, на которую я обратила внимание в рассказах Джеймса, хотя она и была неуместной и сказанной вами ему с глазу на глаз, так это то, что вы сказали ему, что смерть Даниэль была благом. И вы говорили, что «удача для Престонов» спасла его от плохого выбора. Эти мысли действительно не выходили у меня из головы. А затем вчера, когда вы упомянули «удачу для Престонов» относительно меня, в моей голове все сложилось в единую картинку.