— Что твоя мать имела в виду?- спросила я. — Что значит: я «не смущу твою семью»?
— Я понятия не имею, - сказал он, но я ему не поверила.
Джеймс сделал большой глоток своего бурбона и взял меня за руку, наклоняясь ко мне.
— Мой отец - Роберт - прямо перед тобой, - произнес он. — Он разговаривает с Джонни О'Мара, представителем городского совета. Наверное, придумывают новые способы ограбления города. И здесь Тод и придурочная Иви.
Он указал мне на более высокую и худую версию себя, которая, должно быть, являлась Тодом, который стоял рядом с молодой, худой, как тростинка, женщиной - блондинкой со стрижкой боб. Она выглядела как Миссис Престон – младшая, за исключением того, что ее зубы немного напоминали лошадиные, и, когда она смеялась, ее костлявые плечи активно вздрагивали.
— Почему ты так ее ненавидишь? Она выглядит мило, — сказала я.
На самом деле, она смотрелась изнуренной, ее холодно-синие глаза, подобно лазеру, пристально сверлили каждую персону, кто находился в пределах досягаемости.
— Пойдем, встретимся с ней. Тогда ты поймешь, что я имею в виду.
Я приподняла свой напиток.
— Позволь мне закончить с этим. Твоя мама все время смотрит в нашу сторону. Я волнуюсь из-за того, что она собирается пообщаться с нами побольше.
Сохраняя игривую улыбку на лице, я приподнялась на своих невысоких каблучках, чтобы прошептать ему на ухо:
— Давай притворимся, что мы не можем насытиться друг другом. Может быть, тогда твоя мать оставит нас в покое.
Джеймс наклонился ко мне.
— Звучит отлично, Одри.
Мы прижались друг к другу, и вдруг мне показалось, что в ресторане стало очень жарко.
— Разве у тебя здесь нет друзей? — спросила я. — Кто-нибудь, кто готов тебе помочь? Помимо меня нам нужен еще один буфер.
— Сегодня вечером здесь будет мой лучший друг - Коул. Он, вероятно, попытается украсть тебя у меня.
Его рука скользнула вниз по моей спине в изгиб позвоночника.
— Ты не можешь одолжить меня ему. Это не входит в наш договор, - сказал я, хотя в договоре об этом не было сказано ни слова.
— Я мог бы сделать тебя моим новейшим рискованным делом, — сказал он, наклонившись, чтобы говорить мне прямо в ухо. Он медленно погладил мою поясницу, его рука опускалась еще ниже, слегка касаясь верхней части моих ягодиц. Каждый нерв в моем теле был в состоянии повышенной готовности.
Бросая ему вызов, я повернула свое лицо к нему.
— Я не продаюсь, — сказала я, и наши губы оказались близко друг к другу. Слишком близко. Я потерлась носом об его нос, так что со стороны могло показаться, что мы выглядим как счастливая пара, каковой, на самом деле, мы не являлись. — Я, как таймшер (прим. покупка в личную собственность недвижимости на фиксированное время в течение года.), детка. Никто мной полностью не владеет. Ты просто получаешь меня на некоторое время.
Мои слова повисли в воздухе, в то время как он мрачно посмотрел на меня.
— Это ужасно говорить о себе такие вещи, Одри, — сказал он.
Его слова ранили меня, и моя спина напряглась. Но я не имею право реагировать на его слова таким образом.
Я знала, кем я была.
Я не позволю никакой эмоции отразиться на своем лице. Я отстранилась и сделала еще один большой глоток своего напитка. Сейчас душевная боль смешалась с теплом, возникшим между нами, и так как я оказалась неустойчивой к этому, то у меня немного закружилась голова. Я стояла там, впитывая и позволяя своему стыду смешиваться с моими бурными эмоциями.
Не было произнесено ничего, чего бы я не заслужила.
Джеймс глубоко вздохнул и прижал меня к себе. Я стояла там напряженная, желая провалиться сквозь землю.
— Извини, — быстро проговорил он в мое ухо. — Я не должен был этого говорить. Я никоим образом не хотел тебя задеть, так получилось.
Я вздохнула, чтобы успокоиться, и посмотрела ему в глаза, натягивая на свое лицо влюбленный взгляд. Я собираюсь выполнить свою работу на «отлично».
— Да, ты задел, — сказала я. — Но ничего страшного. Я точно знаю, кто я, Джеймс. Ты тоже должен знать.
Он уставился на меня, его глаза смотрели напряженно.
— Ты - не таймшер, Одри. Ты красивая, добрая женщина. Ты слишком молода, чтобы отказываться от себя.
Мне нравилось и одновременно бесило, что мое тело горело из-за него, и что мне хотелось бы запомнить для себя каждое сказанное им слово.
— Я не отказываюсь от себя. Но я также и не лгу себе, — сказала я, посылая ему натянутую улыбку, которая не передавала ни одну из моих эмоций, которые бушевали внутри меня.