Какое-то время я молчал.
— Я думаю, ей просто нужно было побыть одной.
— Ты имеешь в виду, что она уволилась? - настаивал он.
Я нахмурил брови.
— Что это значит?
Я чувствовал, что нахожусь в замешательстве, как будто я подросток, у которого играют гормоны. Я чувствовал себя ужасно, когда высадил ее, не сказав ни слова о том, когда я собирался ей позвонить. Я подумал, что она, вероятно, хотела бы оказаться подальше от меня.
Вдобавок, по какой-то чертовой причине я расстроился. Огорчен, что она ушла, и расстроен из-за того, что мне придется вернуться в свою квартиру в полном одиночестве, и что я явно не контролировал ситуацию. Если я вообще что-либо контролировал с тех пор, как забрал ее сегодня днем.
— Похоже, что она отшила меня, — сказал Коул. Он ждал, чтобы нанести следующий удар.— Так что, если вы двое закончили... можешь дать мне ее номер? Сегодня будет немного работы.
Я снова сжал челюсти.
— Нет. Я не дам тебе ее номер, — сказал я резко. — Я напишу тебе номер агентства, где она работает, там есть девушка, которая может тебе понравиться. Ее зовут Дженни и она подруга Одри. Подбери себе эскорт самостоятельно.
А про себя я подумал о том, чтобы он оставил меня в покое.
— Я понял, тебе нравится эта девушка, — сказал Коул. Это прозвучало так, как будто он говорил зевая. — Ты можешь пытаться скрыть это, но у тебя это хреново получается.
— Спасибо, — процедил я сквозь зубы.
— Возможно, тебе все же захочется позвонить ей, — сказал он, — Если уж я хочу знать ее номер, то и другие парни захотят тоже.
— Поговорим позже, — сказал я.
— Если тебе повезет, — сказал Коул и положил трубку.
Я открыл контактные данные Одри и смотрел на них в течение минуты, потом сделал глубокий вдох и снова смотрел на них еще какое-то время.
— Мистер Престон? — спросил Кай.
Машина была заведена, и стояла у тротуара возле ее дома.
— Просто оставьте машину припаркованной, — сказал я огрызнувшись.
Час спустя, я набрал ее номер. Она ответила сразу же после первого гудка.
— Одри?
— Джеймс?
— Извини, что беспокою тебя. Ты еще не спишь?
— Ну, я же только что ответила на телефон. Как ты думаешь? — спросила она.
Я вздохнул.
— Не согласишься ли ты отправиться ко мне домой сегодня вечером? Только что звонила моя мать, — солгал я. — Мы должны присутствовать на раннем завтраке.
— О, — сказала она. — Конечно.
Она подождала немного, а потом продолжила.
— Ты уверен, что хочешь этого?
Я мог бы сказать сам себе, что она может создать мне кучу неприятностей.
— Конечно, я этого хочу.
— Ладно, — сказала она.
Ее голос звучал с осторожным оптимизмом.
— Я только вызову такси. Я буду у тебя через двадцать минут.
— Нет необходимости, - сказал я ровным тоном. — Я по-прежнему припаркован на улице.
Она помолчала пару секунд.
— Тогда я сейчас спущусь, - сказала она.
Пять минут спустя она скользнула в машину на сидение рядом со мной. Она была одета в ворсистые сапоги, розовые спортивные штанишки и футболку.
— Я уже была в пижаме, - сказала она извиняющимся тоном.
— Все в порядке. Я не хочу причинять тебе неудобства, - сказал я.
Она посмотрела на меня с поднятыми вверх бровями и ничего не ответила.
Мы ехали в отель в полной тишине. Я не мог сказать, было ли это молчание неловким или нет, но я испытывал облегчение от того, что она снова была со мной, и это было глупо.
Кай высадил нас, и мы вместе с Одри молча шли через роскошный вестибюль. Она пересекала мраморный вестибюль в своих ворсистых сапогах, не глядя в мою сторону. Я нажал кнопку вызова лифта, и мы поехали на самый верхний этаж. Против своей воли я заметил, что она смотрелась очень мило в своей пижамке.
Я внутренне застонал. От ее глаз Бэмби и образа, к которому применимо слово «мило», мне нужно было наподдать себе, причем сильно.
Я отпер дверь, радуясь возвращению домой. Как жаль, что я нахожусь не в Лос-Анджелесе, подальше от моего прошлого. Одри подошла к окну и стала смотреть на город, который простирался и сверкал под нами.
— Какой красивый отсюда вид, — сказала она, и ее голос прозвучал для меня совсем по-детски.
Она была молодой. Слишком молодой, чтобы жить такой тяжелой жизнью.
Как жаль, что я не мог объясниться с ней. Я вздохнул и сел на диван, наконец, ослабив свой галстук.
— Одри, я действительно сожалею, о том, что произошло сегодня, — сказал я.
— О чем идет речь? — спросила она.
— На самом деле обо всем, — сказал я. — Я сожалею, что рассказал Коулу о нас. Он единственный человек, с которым я обычно честен. И я прошу прощения, что просто оставил тебе на тротуаре.