— Как вы транспортируете оборудование? Насколько я понимаю, не из Британии.
— Конечно же нет, дорогой. Из сотни самых разных мест. Оно провозится контрабандой, продается и перепродается. Есть множество законных и незаконных путей. Мы используем все уловки, какие вам придут в голову, и еще один-два слоя уловок сверху. Наше преимущество в том, что мы понимаем, что нужно иранцам и как встроиться в цепочку поставщиков так, чтобы вывести из игры их систему закупок. Это занятие не для каждого, о нет. Но нам известно, каким людям поверят иранцы. Мы знаем, кому заплатить и сколько. И сами понимаете, дела идут.
— И насколько хорошо работает оборудование, которое вы продаете?
В ответ на этот вопрос Атван улыбнулся и захихикал. Следом за ним засмеялся и Эдриан.
— Насколько хорошо? Очень своевременный вопрос, мистер Феллоуз. Поначалу оно работает в точности так, как должно. Этого ожидает наш заказчик. Но затем, спустя месяц или год, его параметры слегка отклоняются от заданных. Но как покупателю догадаться об этом? Если у вас на часах одиннадцать пятнадцать, откуда вам знать, что на самом деле сейчас одиннадцать шестнадцать, если других часов у вас нет? Потом получается одиннадцать семнадцать, одиннадцать тридцать и так далее. За год работы оборудование собьет вас с верного направления совсем чуть-чуть. За пять лет — весьма ощутимо. А через десять лет вы окончательно потеряетесь, так сказать.
— Значит, вы поставляете подобные дефектные устройства «Тохид» и другим иранским компаниям?
— Да, недостатка в покупателях у нас нет. Но вы абсолютно не правы, называя эти устройства дефектными, мистер Феллоуз. Они действуют в точности так, как задумано в их конструкции. Просто последняя несколько… обманчива.
— Ладно, тогда мне есть что добавить, — сказал Паппас. — В своем письме нам один иранский ученый показал результаты испытания генератора нейтронов, такого, какой используют в качестве детонатора ядерной бомбы.
— Да, очень хорошо. Для вас это чрезвычайно полезно. Для меня представляет некоторые проблемы. Возможно, повредит бизнесу, но не будем сейчас об этом.
— Повредит бизнесу? Как?
— Не стоит об этом, дорогой друг. Это шутка. Правда.
Атван рассмеялся. Эдриан тоже. Но Гарри продолжал расспросы, не вполне поняв последнюю реплику Атвана. Впрочем, он не придал ей особого значения.
— Хорошо. Итак, согласно сообщениям моего иранского ученого из «Тохид», нейтронный детонатор не сработал так, как ожидалось. Эксперимент провалился. В том случае, если их лаборатория использовала ваше, образно говоря, «перенастроенное» оборудование, то возможно, что испытания никогда не завершатся успехом в силу ошибок в измерениях.
— Не «возможно», дорогой друг, а «скорее всего».
— Следовательно, истинный смысл информации, полученной от нашего иранского агента, не в том, что пора поднимать тревогу, а скорее, что все в порядке. Правильно?
— Именно так, — ответил Атван. — Все в полнейшем порядке. Если только иранцы в силу каких-либо причин не усомнятся в качестве имеющегося у них оборудования. Они будут годами устранять неполадки, не понимая, в чем дело. И конечно же, продолжать покупать все новую технику, пытаясь достичь своей цели.
Атван улыбнулся как бизнесмен, уверенный, что деньги будут рекой литься к нему десятилетиями.
— Теперь вам спокойнее, мистер Феллоуз? — спросил Эдриан. — Вам лучше? Возможно, вас даже радует, что фирма «Атван энд Уинклер» заботится и о ваших интересах?
Паппас задумался о всей сложности операции Атвана. Если верить Джеку Хоффману, ЦРУ пыталось провести подобный гамбит, но пару лет назад все кончилось провалом. Хорошо, что хоть кому-то это удалось. И этим «кем-то» оказалась британская Секретная разведывательная служба и ее деловой партнер. Но ему не давали покоя другие вопросы, и он попытался изложить их своим коллегам.
— А что, если все-таки найдутся вторые часы?
— Извини, совсем не понимаю, — сказал Эдриан.
— Если у иранцев найдутся вторые часы, которые покажут, что первые дают неверные показания. Что время вовсе не одиннадцать пятнадцать, как на первых, а совсем другое.
— Гениально! — воскликнул Атван.
Ливанский бизнесмен оказался сообразительнее Эдриана, на лице которого снова появилось удивленное выражение.