Меня хватают за локти, куда-то волокут. Бряцают замки, хлопают железные клетки, я уже могу разобрать их размытые контуры. Руки болят от того, как сильно за них дергают. Через секунду меня бросают на твердый каменный пол. Он ледяной, но подняться с него у меня просто не хватает сил. Поднимаю голову и смотрю на неясный мужской силуэт за железной решеткой. Снова бряцанье замка, какие-то ругательства на арабском, и мужчина уходит.
Уходит?! Он оставит меня здесь?! И где это – здесь?!
Я всхлипываю, хватаюсь за решетку, вяло бью по ней ладонью.
– Эй! – выкрикиваю хрипло, срывая голос. – Выпустите меня! Вы не… не имеете права! – Во рту так сухо, что голос то и дело срывается на сиплый шепот. – Эй! Выпустите! Вы не можете…
– Бесполезно, – раздается сзади женский голос.
Поворачиваю голову, и тошнота, которую я прежде не заметила, усиливается. Как и головокружение. Комната как будто летит вслед за моим взглядом с некоторым опозданием. Всматриваюсь в темноту. Под потолком крохотное окошко, из которого на пол бьет луч света. Я могу увидеть ноги за этим лучом, но обладательницу голоса рассмотреть не удается, сколько бы я ни пыталась.
Туман начинает потихоньку рассеиваться, и зрение обретает остроту, только это все равно не помогает увидеть, кто заговорил со мной. Наблюдаю за тем, как девушка поднимается и, подойдя ко мне, нависает сверху. Я вижу только очертания ее фигуры и протянутую руку.
– Давай я тебе помогу. Не сиди на полу, он ледяной.
Вложив свою ладонь в ее, а второй рукой вцепившись в решетку, я медленно поднимаюсь на нетвердые ноги. Щека, по которой били, начинает саднить, но не это самое страшное, а потеря координации. Меня кидает из стороны в сторону, пока девушка ведет меня к грязному матрасу у стены. Помогает сесть на него, и я брезгливо морщусь. Лучше не представлять себе, как он выглядит при свете дня. Наверняка чистым он был только когда его покупали.
Девушка приземляется рядом, и я перевожу на нее взгляд. Глаза понемногу привыкают к полумраку, и я наконец могу рассмотреть мою подругу по несчастью.
– Ты была на той яхте, – осеняет меня, когда я вспоминаю, где видела ее.
– Была, – кивает она. – Такая же дура, как и ты.
– Что это за место? – обвожу взглядом каменные стены камеры.
– Перевалочный пункт.
– Перевалочный?
– Да. Отсюда девушек увозят в сексуальное рабство. Здесь их распределяют, отсеивают, кто куда попадет, после чего вывозят.
– О, господи, – выдыхаю. – Мы хоть в Штатах?
– Понятия не имею. Меня, как и тебя, привезли после инъекции.
– Пить хочется, – хриплю я.
– Скоро принесут воду. Потерпи. А пока помолчи немного, тебе надо прийти в себя.
Кивнув, я замолкаю, но чем сильнее проясняется сознание, тем быстрее приходит осмысление. В груди бьется паника, поднимаясь все выше. Захватывает виски стучащими молотками, а сердце срывается на неровный, скоростной ритм. Меня охватывает такое отчаяние, что становится плохо.
Подскакиваю на дрожащие ноги и снова бросаюсь к решетке. Долблю по ней и хрипло кричу. Горло дерет сухость. В него будто песка насыпали. Но я не намерена сдаваться! У меня есть возможности, связи! Я слишком известная в определенных кругах личность, чтобы мое исчезновение не заметили.
Вскрикиваю, когда передо мной, словно из под земли, вырастает массивная мужская фигура. Он бьет чем-то железным по решетке, и в ушах появляется такой звон, что они начинают даже болеть. Я прищуриваюсь, кривлюсь и закрываю руками чувствительные раковины.
– Чего разоралась?! – рявкает мужик.
Моя соседка по камере бросается к решетке и берет из руки мужика железную кружку. Жадно припадает к ней губами и пьет. Я сглатываю, глядя на вторую кружку, которую он держит. Тяну руку, но он отводит свою, не давая мне кружку.
– Я хочу пить, – хриплю жалобно.
– А я хочу, чтобы ты заткнулась и перестала верещать, как свинья, – с сильным акцентом цедит он. – Будешь бунтовать, останешься без еды и воды.
– У меня есть деньги. Много денег, – быстро бормочу практически шепотом. – Миллионы. Я отдам их тебе, только помоги мне вернуться домой. У меня богатый муж, и я сама тоже богата. Я тебя озолочу. Зачем я тебе? Порченный товар. Меня не трахали разве что в уши, – несу всякую чушь, только бы переубедить его, потому что не знаю, на что именно он среагирует. – Вам же девственницы нужны, правда? Я давно не девственница. Если бы ты только знал, со сколькими мужиками я спала. И вообще. Я заплачу. Столько, сколько скажешь, только помоги.