Нэтти по приезде в Москву первым делом позвонила Вике. Новлянский очень неохотно дал свой мобильный телефон. Он уже попытался высказать Нэтти претензии, касающиеся закрытой перед носом двери. Но запутался в сочиненной ею небылице и проглотил ее, сделав вид, что конфетка не такая уж горькая. Нэтти же сейчас интересовалась только Викой. Услышала ее голос и обрадовалась.
— Вика? Я вернулась. Как там у тебя дела?
— Ой, ты себе даже не представляешь! Потрясно! Моя новая прическа произвела фурор!
Перед самым отъездом на конкурс Нэтти уговорила Дика поработать над имиджем Вики. Сделать ей нечто похожее на собственную прическу. Теперь подруга пожинала плоды.
— Значит, дело сдвинулось? — спросила Нэтти.
— Не то слово! Эта грымза всерьез думает, что я ею восхищаюсь! Я даже могу бывать у них в доме.
— Отлично.
— Сколько ты еще выдержишь?
— Не знаю. Вообще‑то мне начинает нравиться, — откровенно сказала Нэтти.
— Да? — удивилась подруга. — А раньше ты говорила…
Нэтти послышалось в ее голосе недовольство. В чем дело? Неужели женская зависть? Ревность? Очень вовремя!
— Вика?
— Да.
— Я очень рада, что все так сложилось. У тебя теперь своя жизнь, а у меня своя. Пусть так оно и остается.
— Но мы же по‑другому договаривались…
— А теперь мне нравится мое положение. Скоро я всех заставлю делать так, как захочется мне. Тебе понятно?
— Как ты изменилась!
— Меня научили не замечать соперниц. Я одна такая. Понимаешь? И мне все удается.
— Когда мы встретимся?
— Я буду звонить…
…Нэтти и не заметила, как пролетело два месяца. Она готовилась к новым победам и была страшно занята. То, как развивались ее отношения с Диком, слегка разочаровало. Она ожидала большего. Когда новизна ощущений прошла, он вдруг показался скучным.
Периодически ложась с ним в постель, Нэтти с удивлением чувствовала, что гораздо больше удовольствия получает, когда Дик гримирует ей лицо или возится с волосами. Это была любовь через зеркало: к тому, что могло бы сейчас произойти, но не происходило из‑за присутствия посторонних: Она закрывала глаза и воображала, как бы это было. Когда они были в постели, ей не хватало вдохновения Дика, той чувственности, с которой он работал с женщинами перед зеркалом. Но рассказав о себе все, она уже не могла прекратить эти отношения. Ведь он теперь знал о ней правду. И кроме него, помочь ей бьшо некому. Дик догадывался, что у Нэтти нет любви к нему, но сам чувствовал, как начинает зависеть от нее все больше и больше. Из‑за этой прогрессирующей, как неизлечимая болезнь, страсти Дик рассказал в итоге про себя самого все. А главное — про Раскатову. Он дал Нэтти ключи к ней. Следовательно, ключи к свободе. Вскоре после конкурса Эжени и ее воспитанница впервые вступили в конфронтацию. Новоиспеченная королева поинтересовалась судьбой заработанных денег, и получила вполне исчерпывающий ответ:
— Девушка, твоих там нет ни копейки.
— Но я же победила…
— Это я победила, — заявила Раскатова. — Любое подобное мероприятие — состязание толстых кошельков. Запомни это и не высовывайся. Ты — кукла. Я тебя пою, кормлю, одеваю, нанимаю людей, чтобы тебя обучали и раскрашивали. Будь довольна, что ни в чем не нуждаешься.
— Но мне очень нужны деньги.
— Это еще зачем?
Нэтти тут же прикусила язычок. Вот этого говорить нельзя. Раскатова далеко не дура. Потянешь за ниточку — распустишь всю вещь. А вещь‑то краденая! Надо дождаться лета. Летом будет затишье, а с наступлением осени в жизни столицы начнется оживление. И конкурсы красоты начнутся тоже. У Нэтти уже был план. Без Раскатовой никак. Надо брать ее в разработку.
Нэтти тщательно собирала информацию. Ангел Дашенька оказалась девушкой упорной. Нэтти долго не понимала, что держит при домашнем хозяйстве Раскатовой такую симпатичную молодую особу. Горничная Евгении Львовйы была девушкой видной, со взглядом ангельским, голосом тихим, но именно это и настораживало Нэтти. Потом она поняла, что не ошиблась. Не бывает людей без второго дна. Оставалось только догадываться, как Дашенька попала в дом Раскатовой. Тоже, наверное, подобрали на улице и приучили служить, не задавая лишних вопросов и не требуя свободы. Что ж, для некоторых такая тюрьма — блаженство. Есть люди, которые рады переложить на других свои проблемы и оплатить это безграничной преданностью. Племя прислуги, не способное решать, но способное служить. Спроси меня, кто мой хозяин, и больше не спрашивай ни о чем.