«Кажется, речь идет уже не о деньгах, а о наших жизнях», – послышался озабоченный голос разума.
– Мы должны попытаться, – с нажимом проговорил Форт вслух. – Чтобы никто не говорил, что мы не исчерпали всех возможностей.
Далан заухала, кивая шлемом. Бороться! Отступают одни мелкие зверюшки, но не люди. Призрачное яйцо выглядело загадочно, и если оно виновато во всех неполадках, опасность его велика. Самое меньшее, что надо сделать, – уточнить вредное явление и предостеречь о нем других косменов. Удрать еще не поздно.
– Хотел бы я знать, что из этого яичка вылупится, – пробормотал Форт. – И когда.
«А я бы не хотела», – содрогнулась Эш, но в ней смешивались противоречивые желания.
Ихэнский господь свел Форта с представителями яйцекладущих видов, и его слова им были понятны и близки в социокультурном смысле. Из кожистого яйца, высиженного шнгой, появлялся страшненький, но милый ихэнчик; из роговой оболочки яйца мирков – многолапая личинка, мало похожая на Далан. Госпожа штурман испытывала к яйцу в стволе хмурое недоверие – не тот цвет, потом свечение… Эш ощущала иное. В ее природе была заложена нежность к яйцу, забота о будущем ребенке. Шнги – наседки и няньки – на прародине ихэнов, Артаране, котировались ниже мужчин и женщин, но их роль в судьбе потомства была уважаема обществом, и семья без шнги считалась неполной, в брак вступали трое – жена, муж и шнга. Было у наседок и другое достоинство, кроме чадолюбия, – верность, и старая ихэнская пословица гласила: «Лучше сразиться с восемью воинами, чем с середняшкой, защищающей яйцо». Шнги пережевывали пищу для детей, и их челюсти могли даже мирку раздробить запястье. Враг, позволивший шнге вцепиться себе в шею, кричал недолго.
От черного эллипса в ореоле ультрафиолета исходило тяжкое, дурманящее очарование. Эш вспомнила наплывающее волнами слов притяжение, сковывающее мысли. Она испытала мучительный стыд за свою вину – она посмела ударить яйцо!.. Когда? Совсем недавно, словно бы вчера… Слова возвращались быстрым шепотом – СОБЕРИ КУБИКИ ДАЙ МНЕ РУКУ ХОЧЕШЬ МЫ БУДЕМ ДРУЖИТЬ, – ускоряясь и сливаясь в хороводе звука.
– Эш! – окрик вывел ее из столбняка.
– Да, капитан?
– У тебя план главных коммуникаций. Выведи на обзор.
Экипаж сбился у экрана Эш. Ствол посверкивал молниями, придавая группе вид новых исследователей преисподней, обсуждающих маршрут у врат, ведущих в безвременье.
– Я бы разбила ЦС на семь участков, по числу грузовых сегментов. Замеры произведем в конце каждого участка. Разрыв следует искать там, откуда контрольный сигнал не поступит к началу ствола. Доступы к коммуникациям стандартные, то есть надо снять один блок обшивки и экран. Автоматы выполнят это за пятьдесят – пятьдесят пять минут, одновременно устанавливая тестеры на кабели. Если получится, то через час мы будем знать, где чинить. И прибавить минут двадцать на снаряжение автоматов. Максимум полтора часа.
– Приступаем.
Далан вынимала из ячеек колодки тестеров, Эш располагала их на платформе-«спине» автомата, Форт с пульта проверял, как жук-паук будет захватывать и приставлять устройство к кабелю. Ни у кого и на секунду не возникала мысль отправиться в ствол лично; почему-то куда безопаснее казалось оставаться вместе. Для верности подключили к дисплеям шлемных забрал видеосистемы автоматов – мало ли, вдруг придется управлять роботами дистанционно.
Выставив вперед лучи фар, жуки-пауки слаженно затопали по темному коридору тьмы, изредка освещаемому молниями.
– Первый участок. Семьдесят метров от входа в ствол, – отметила Эш. Лучи повернулись каждый к своей стене, замелькали манипуляторы – автоматы ни в чем не сомневались и ничего не боялись; в их конструкции не было предусмотрено узла, где бы гнездились страх и нерешительность.
– Сигнал проходит, – Далан приникла к портативному пульту.
– Второй участок. Сто сорок метров…
Минуты тянулись неспешной, упругой резиной. Лучи фар вдали вздрагивали, лапы автоматов казались тонкими, как волосы.
– Третий участок. Двести десять…
– Есть сигнал. Идет стойко.
– Четвертый участок, двести восемьдесят…
– Отказ правого автомата, – скрипнул Форт. – Беру на ДУ.
Замершие манипуляторы нарисовались перед ним; луч неподвижно упирался в обшивку, инструмент завис на середине движения – его головка вращалась впустую.
– Давай, хороший, давай… – уговаривал сквозь зубы Форт, понукая робота. – Работай, стервец…
Манипулятор дернулся, неловко ткнув инструментом в обшивку, – полетели веселые яично-желтые стружки.
– Они должны быть устойчивы к разрядам, – заклинала себя Эш, подключившись к автомату, двигавшемуся по левой стороне.
– Правый вышел из строя. Совсем. Нет картинки с его визоров.
– Мы его потеряли, – заметила Далан глубокомысленно. – Работа продлится дольше.
– Как твой левый?
– Занялся съемом обшивки. Исправен.
– Подними взор и осмотрись.
Картина перед глазами повернулась, словно у Эш закружилась голова.
– Весь диапазон.
– Я знаю… Капитан!! Оно здесь!!
Форт сдублировал картинку на себя, зажег в глазах сеть трехмерных координат, совместил ее со зрением жука-паука и выхватил лайтинг. Чернота, сгустившаяся в зыбкое яйцо, висела почти над «спиной» автомата.
Луч прорезал ствол на всю длину; яйцо затрепетало от попадания и полыхнуло в ответ рассеянным синим огнем; моргнуло и пропало изображение с автомата, работавшего слева, но теперь Форт ясно различал противника – и еще раз пронзил его лучом. Вдали вспыхнуло багровое пятно – луч ударил в дверь машинного отделения.
– Сдохнешь ты или нет?! – будь взгляд Форта материален, яйцо разорвало бы в клочья. Расправившись с автоматами, оно покачивалось, будто мяч в бассейне.
– Ему не страшно! – объявила Далан, откидывая шлем на спину. – Пожалуйста, отступите на шаг, откройте рты и заслоните ушки.
– Зачем? – в голосе Эш сквозило бессилие.
– Чтобы уравновесить давление на перепонки, – важно пояснив, Далан начала преображаться. Уши ее растопырились, рот стал пастью-пещерой, нос округлился в дыру; лицо, и без того несимпатичное, вздулось подушкой; Далан присела, и стало заметно, что и торс ее сильно расширился.
Затем Эш оглохла. Звук, прокатившийся по стволу, был сильнее того, что человек (а равно и ихэн) может выдержать. Рассказывают, великие певцы на высоте голоса раскалывали звуком тонкие бокалы и заставляли дребезжать подвески люстр, – так вот, крик Далан был во много раз мощней. Эш показалось, что разом стартовали несколько кораблей.
Яйцо погасло и исчезло.
– Испугалось! – расслышал Форт довольный возглас штурмана.
– Ну и здорова ты орать, – трудно сказать, чего было больше в ответе капитана – раздражения или уважения. – Маяком-ревуном работать не пробовала? На море в туман тебе цены не будет.
– Я певица, – Далан переполняла гордость. – Могу голосить.
– Эш, ты жива? Эш!!
Эш трясла головой, словно ей в уши налилась вода.
– Да. Я здесь. Все в порядке.
– Черта с два в порядке. Оба автомата гикнулись, а у нас и полствола не проверено. Минимум – надо их вытащить оттуда и починить.
Подумав, Форт добавил:
– Вот что мы сделаем – поставим здесь лебедку, – он ковырнул носком ботинка спрятанное в полу гнездо, – я пойду в ствол и закреплю на автоматах трос. Вы их подтянете к себе, а я с тестерами двинусь дальше, на корму, и поставлю присоски на оставшихся участках. Неизвестно, сколько времени понадобится, чтоб восстановить автоматы, а откладывать проверку нельзя.
– Довольно опасно, – мяукнула Далан. – А что, если мы вас утратим, капитан?
Эш не нашла сил дать тычка штурманихе, накликающей беду. А может, побоялась получить сдачи.