Выбрать главу

– Нет! Нет!! Не-е-е-ет!!..

Форт раскрыл квадратный ящик. Он был полон красным свечением, плотным, как жидкость. Между пластами витого наполнителя лежали неровные куски камня, облитые толстым слоем застывшего стеклопластика. А где же дорогие сердцу веши?.. Сканер видел лишь обломки, разделенные похожим на мочало волокном.

«Дурдом, – подумал Форт. – Где узнать адрес клиники для артонов?.. Радиация – в пределах нормы для изверженных пород. Ни черта не понимаю. Но это барахло явно как-то участвует в шоу с продырявленным торнаком. Магнитные свойства? Ноль».

Он протянул руку к ближайшему каменному осколку – и свечение погасло. Совсем, словно он задел и повредил кабель питания проектора, транслирующего плазменный спектакль.

«О-па! Кажется, представление окончено».

– Нет… нет… – рыдала обессилевшая Эш.

«Но как она узнала, что я делаю?..»

– Далан!

– Я вся слушаю.

– Я временно отстраняю бортинженера от исполнения обязанностей. По болезни. Окажи бортинженеру необходимую помощь.

– Не надо мне помощи!

– Коллега Эш, нам виднее. Мне не бросается в глаза, что ты совсем исправна.

Поднявшись, Форт еще раз оглядел отсек 14. Будто и не бесилась здесь рассеянная плазма. Он захлопнул крышку ящика. Вот как, достаточно было внести минимальное возмущение в поле, питавшее многообразные плазмоиды, и они растворились.

Надолго ли? Навсегда ли? «Сервитер» как был, так и остался судном, способным порождать внутри себя плазмоиды. Все его мощности по-прежнему готовы свернуть шальной выброс плазмы в черное яйцо. Теперь любое изменение режима можно расценивать как опасное.

И ящик с минералом, который притягивает плазму… Надо выяснить, что это за дрянь, а потом – принять меры. Разобраться с Эш. Не скачок, а прямо скачка с препятствиями!

Одним словом, на сердце легче не стало, но хотя бы часть забот ушла. Хорошо одно то, что в отсек 14 можно спокойно вернуться, чтобы заняться кабелем.

– Далан, я прошу тебя, пожалуйста, не надо меня так держать. Я не буду драться.

– Ты точно обещаешь?

– Клянусь господом.

– Я его не знаю.

– Это самое для меня святое.

– Но я продолжу держать тебя за руку, не очень сильно. Согласись с этим.

Выйдя в ствол и закрыв отсек, Форт увидел их уходящими в головную часть судна. Благополучно вытянутые автоматы остались лежать там, где освещение работало.

– Далан, проверь связь с кормой.

– Связи нет. Связь есть!

С последними словами загорелись линии контрольных ламп. «Ну точно, функциональный перебой, – Форту полегчало. – Выкрутимся!»

Он не дошел до входа в ствол, когда сканер предупредил: «ПРИСУТСТВИЕ СЗАДИ». Нечеткий сигнал показывал нечто округлое…

…висящее над полом.

Яйцо плыло по спирали, словно ввинчиваясь в ствол тугими витками; за ним следом тянулись, ползли трепещущие струи голубого сияния, разгорающегося с каждой секундой. Это чертовски походило на атаку и совсем не понравилось Форту. Не дожидаясь, пока плазменные монстры его настигнут, он бросился вперед и закрыл за собой аварийные щиты.

ВИДЕО СТВОЛА! – скомандовал он радаром БЭМу, пятясь от щитов с лайтингом в руке.

Ствол был заполнен огненными смерчами; яйцо металось между ними, то прижимаясь к полу, то взмывая к потолку, потом с ускорением понеслось в сторону кормы, проскакивая между вновь оживших, каких-то разъяренных молний.

– Ради общего блага, коллега Эш, упрашиваю тебя не противиться, – слышалось в наушниках. – Будь хорошей и сними скафандр. Ты поступишь правильно. Гл-гл-гл-гл-гл…

– Я очень виновата. Я прошу прощения за неразумные и обидные слова. Но не надо глыкать на меня.

– Это я успокаиваю. Колыбельная для личинок.

– Вот и побереги ее, пожалуйста, для своих личинок.

– У меня нет личинок. Они возникают в замужестве.

– Можно без этого?! Я не хочу даже слышать! Господь, как мне плохо!..

– Ты страдаешь? Почему ты страдаешь? Где место твоей боли? Укажи пальцем. Я присоединю туда детектор.

– Лучше заткни им рот!

– Я могу говорить не только ртом. Ты трясешься? Ляг горизонтально.

«Нет ничего важней здоровья!» – спонтанно заголосила в памяти Форта реклама желудочных пилюль, но он быстро прихлопнул ее.

– Внимание. Я направляюсь в рубку. Как только закончите с медициной, обе ко мне на совещание. Эш, если тебе совсем худо, можешь не участвовать, но присутствовать тебе придется. Извини, нас слишком мало, чтоб бросить тебя без присмотра.

– Что у нас нового? – с любопытством спросила Далан.

– Ничего особенного – полон ствол плазмоидов, плохая связь с машинным отделением и, похоже, утечка из торнака 3. Обсудим это за чашкой чая.

– Ваше варево с названием «чай» я не приемлю, извините. Могу я принести на совещание свое питье?

– Да ради бога. Если проголодалась, неси и закуску.

БЛОК 8

За это время будильник не проявлял никаких признаков активности, кроме нескончаемого тиканья. Стрелки его продолжали аккуратно нарезать круги, отступая все дальше в прошлое. Если припомнить слова Сато, можно смело ожидать, что «тик-так» продлится еще месяца два.

В рубке Форт обнаружил свежий привет со «Скайленда» – это было настоящее, не глючное письмо:

[«Сервитер Бонд», капитану Ф. Кермаку. Неполадки устраняйте своими силами. Оплата согласно контракту без надбавок. Ст. инспектор ОТКУпо ст. «Скайленд-4» В.Г. Линдау]

Ничего другого и ждать не стоило, но Форту важно было сообщить на станцию о том, как ведет себя корабль. Возможно, придется добиваться надбавки в судебном порядке, тогда тексты писем очень пригодятся.

Форт вообразил, какую кипу объяснительных предстоит строчить, и затосковал о тех сказочных временах, когда письменности не существовало и верили на слово, особенно если поклянешься. Впрочем, и тогда были сложности – скажем, испытание божьим судом для доказательства своей правоты.

«В три этапа, – решил Форт. – Первое – пронести в руках брус раскаленного железа; это я осилю. Второе – поединок; выставим Далан против Сато – она его расплющит. Третье – достать языком до лба; тут Эш нет равных – язык у нее длинный».

Утешать себя иллюзиями можно долго, но проблем это не отменяет. По кораблю снуют агрессивные плазмоиды во главе с черным яйцом, и каждый – бомба, готовая взорваться; судовые системы лихорадит с обмороками, а у бортинженера ум ушел в отпуск. По сути, любая секунда грозит стать последней, и не угадаешь, когда катастрофа оборвет тебя на полуслове – и навеки. Пить чай в такие судьбоносные минуты особенно приятно. Начинаешь ценить время; жизнь становится осмысленной, а мысли – выпуклыми.

Форт стал настраивать станцию связи на режим диалога. Да, это дорого, но повод для беседы on-line более чем весомый.

Вошла Эш в одних штанах, потерянная и понурая, за ней громоздко покачивалась на ходу неусыпная Далан с контейнером-корзиной, откуда торчали термос и бутылка.

– Слушай, ты так не мерзнешь? – Форт припомнил, что ихэны любят тепло.

– Мерзну, – сев, Эш обхватила себя гибкими руками. Ее живот был трогательно белым и скользко поблескивал едва заметным узором чешуек. На руке выше четырехпалой кисти, похожей на клещевой захват, Форт заметил подсохший след бледно-коричневой крови.

– Далан, что за дела? – капитан слегка повысил голос. – Она же простынет. Не хватало еще воспаления легких; живо дай ей одежду.

– Оооааа! – завопив, Далан со звоном брякнула контейнер на пол. – Я растяпа! Очень стыдно, я не задумалась!

Эш не посмотрела ей вслед, даже не подняла голову.

– Я тоже извиняюсь, виноват. Следовало поднять температуру воздуха.

– Ничего, – прошептала Эш, глядя в пол. – Я провинилась больше всех. Простите.

– Выше голову, бортинженер.

– Не смею. Совестно глядеть на вас.

– Брось. Тебе просто подурнело. Это со многими бывает в сложных рейсах. Пройдет.

– Вы не понимаете… – большие, влажные желто-зеленые глаза выглянули на миг из-под морщинистых век. – Я ополоумела как… как няня с первым яйцом. Порой случается такая дурость – никого не подпускать, даже родителей. Вам это чуждо, незнакомо.