– Хорошо; мы заложим багаж в беспилотный катер и отстрелим его в космос.
– Боюсь, этого будет мало. Феномены – хитрые вещи; они имеют склонность возвращаться, если их неправильно захоронили. Катер могут подобрать чистильщики трасс, перехватить нелегалы, и все начнется вновь.
– Тогда подготовьте обоснованные рекомендации и представьте их мне, – начальник жаждал избавиться от докучливого Сато. – Начните прямо сейчас. Я разрешаю вам прервать участие в совещании ради такого дела.
На коммерческой транзитной станции эпидемия опаснейшей инфекции, персонал и пассажиры на грани паники, катастрофически нарастают убытки, репутация «Скайленда» трещит по швам, а этот крашеный лезет со своими каменьями!.. Он бы еще будильник Мерфанда упомянул, идущий задом наперед! Артефакты, феномены, оборотни! Чего только не наслушаешься от перевертыша!.. «Диверсия исключается» – все это с апломбом, гордо, независимо!
Сато откланялся и плывущей походкой туанца покинул воняющий дезинфекцией конференц-зал.
У себя в кабинете он не был столь сдержан и вежлив. Со своими парнями можно быть откровенным.
– Сборище кретинов, – швырнул он ожерелье самоцветов на стол. – У тех, кто хоть сколько-нибудь соображает, при слове «Арконда» уши должны вставать дыбом, а эти раззявы ждут, когда им привезут иммуноглобулин. Кто им обещал, что он подействует?!
– Медики определили, что штамм вируса известный, – заметил Дорифор, первый помощник комиссара, хмурый брюнет с азиатскими чертами лица. – По их классификации обозначается как ALM 96/134-02. Не мутант.
– И давно штамм научился проникать сквозь фильтры? – осек Сато. – Оставить эту версию. Забыть! Дайте мне что-нибудь, я изуродую. Хоть карандаш!
И карандаш поплатился за тупость начальника станции.
– Сейчас я раскодирую сейф и достану свой допуск, – пообещал неизвестно кому Сато. – Видит бог, я зря так долго медлил. Пора! А вы готовьтесь составлять отчет о том, как я превысил свои особые полномочия.
Его приближенные псевдотуанцы одобрительно закивали. Лидер принял решение – интересно какое?
– Инструкции здесь, – Сато хлопнул ладонью по копии завещания Мерфанда. – Если гуру говорит: «Делай!», следует делать без раздумий. Задача – навсегда удалить багаж со станции. И чтобы нас потом не обвинили в перерасходе средств.
– Дешевое судно, – предложил Дорифор. – Очень дешевое. Судно, которое дороже демонтировать, чем ликвидировать.
– Но с хорошим автопилотом, – прибавил второй помощник, Диадумен, сухопарый, прогонистый малый, мастер сетевой и компьютерной разведки.
– Отпадает, – встряхнул белой гривой Сато. – Я не хочу полагаться на приборы с их неисправностями.
– Дистанционное ведение, – не отступал Диадумен.
– Нет! Управление со станции, где бушует мор, ненадежно.
– Но экипаж рядом с багажом заболеет верней, чем здесь.
– Значит, он не должен заболеть. Пусть корабль поведут те, кто невосприимчив к инфекции. То есть не люди. Не земляне. Подышите таких – чужих, но с навыками косменов. Ищите быстро! У нас есть паспортная база данных на всех находящихся на станции. Найдите сегодня же! Здесь тысячи транзитников – обязательно кто-то отыщется!
– Мы можем предложить им хорошую плату. Фонд службы безопасности предусматривает подобные расходы…
– Обещайте что угодно. Аванс – сейчас, основная часть – по возвращении. И вот что еще – характер груза не указывать. Просто пилотирование рухляди на помойку. К «Скайленду» пристыковано пять-шесть таких развалин; владельцы будут вне себя от радости, если правительство возьмет на себя заботу по избавлению их от хлама.
Успокоившись и поиграв пальцами, Сато тихо добавил:
– Я хочу гарантий. Я обожаю гарантии. Я должен быть абсолютно уверен, что этот ящик с битым камнем не вернется ни при каких обстоятельствах. Позаботьтесь об этом, мальчики.
БЛОК 2
Инфекция, охватившая «Скайленд-4», носила певучее имя «фэл». Эта аббревиатура, давно оторвавшись от латинского названия эриданской лимфатической лихорадки, была легко воспринята сообществом одиннадцати вышедших в космос разумных видов и вплелась в то тарабарское наречие, на котором эти одиннадцать общались без посредства лингвоука, компьютера-переводчика.
Четырем видам разумных острозаразный фэл грозил смертью в 20—35 процентах случаев; при этом бинджи, ньягонцы и яунге были точно уверены, что фэл внесли в мир эйджи, то есть земляне, – они осваивали Эридан и вытащили вирус с планеты
Словечко прижилось еще и потому, что мир одиннадцати стремился сокращать и упрощать слова до одного слога. В этом стремлении, как и во многом другом, лидировали имперские туанцы, создавшие параллельно своему музыкально красивому языку второй, так называемый моторный, где слова напоминали икоту – «от», «шлок», «клик». Фэл вписался в семью жаргонных слов-обрубков как равный.
Вот только слушали и произносили его короткое имя со страхом. Когда станционная радиосеть сообщала: «На объекте фэл», настроение у всех падало до ноля, а связь станции с остальным миром раскалялась в дым. Отложенные (порой – навсегда) встречи, упущенная из-за опоздания выгода, бешеные переговоры со страховой компанией, слезы и успокоительные уверения, признания в любви (нередко – последние) – тут все звучало криком и навзрыд.
Потом боль в горле. Далее озноб и резкий подъем температуры. Боли в мышцах, раскалывающая головная боль. Если повезет пережить лихорадку, следом набухают все лимфатические узлы и падает иммунитет – отсюда пневмонии и прочие страдания незащищенного организма. Выжившие месяцами не могут собрать мысли в кучу, минут пять несут ложку в рот и трех строк прочесть не в состоянии, чтобы не заломило глаза.
Станция, где вспыхнул фэл, выбрасывает черный флаг и запирается от мира наглухо, допуская на борт лишь медицинские бригады. На кораблях повседневной одеждой становится скафандр. Боясь друг друга, малейшего чиха в свою сторону, люди начинают с уважением и надеждой относиться к роботам – неуязвимые для фэл, неутомимые, только они могут оказывать помощь круглые сутки и принять управление судном. Бывало, что корабль доходил до места назначения с экипажем мертвецов и киборги холодно докладывали о произошедшем ситуационной комиссии, а затем скачивали расследователям память, полную ужасающих подробностей и невыносимых картин.
Форт не был киборгом, но имел с ними много общего. Поэтому неделю назад, когда объявили карантин, он предложил администрации «Скайленд-4» свои услуги. Он обладал некоторыми навыками доврачебной помощи и вполне годился в волонтеры. Его предложение охотно приняли.
Сцены истерических припадков, буйства и неудержимого страха угнетали его. И странно было без опаски расхаживать по тому царству смерти, какое представлял собой импровизированный госпиталь. Болезнь висела в воздухе, пряталась в пыли, и Форт бился с ней, обеззараживая помещения. Но это была чужая смерть; она липла к нему, проникала в воздуховоды – и отступала, встретив вместо податливых миндалин жесткие кольца из углепластика.
Поздно вечером в среду 10 января (ох и скверные выдались на «Скайленде» рождественские каникулы!..) Форта пригласили в транспортную контору станции. Он немного удивился; обработался с ног до головы, промыл волосы тем, чем оттирают унитазы, подышал газом – словно красотка освежает рот перед свиданием – и пошел, чистый и безвредный.
Можно было сразу догадаться, о чем пойдет речь. Станция в жутком простое, по деньгам сплошной провал, сменные экипажи кукуют в изоляции, прислушиваясь к першению в горле. Корабли стоят, грузы не ходят. Одна заправка грузовиков на внешних узлах; это не бизнес, а мелкая торговля.
Агент, беседовавший с Фортом, сидел неловко, словно на гвозде; массивный респиратор с торчащими врозь глот-патронами делал его похожим на монстра из неведомого мира, а ярко-желтая наклейка «Я защищен от инфекций фирмой «Forarko Medical» ниже переносицы выглядела по-клоунски смешно. Но агенту было не до внешности и не до шуток, в отличие от сидевшего напротив человека. Впрочем, человеком его визави можно было считать лишь по внешности, факту наличия разума и согласно Конвенции о правах лиц с искусственным телом.