Механизм работорговли эры хай-тэка Форт в общих чертах представлял. Подставная фирмочка дает кредит на переезд туда, где денег куры не клюют. Тебя везут, везут с пересадками, пока ты не запутываешься в маршрутах. Потом тебя высаживают где-то там, откуда поезда не ходят, и дают лопату (перфоратор, промывочный лоток): «Отрабатывай кредит». Рудник опутан проволокой с шипами, обставлен сканерами слежения и охраняется неразговорчивыми мордоворотами. Минералы, которые надо добывать, частенько так опасны для здоровья, что выплатить долг жизни не хватает.
И вот очередная партия оказывается на «Скайленде», где вспыхивает эпидемия фэл. Лечить их? Лучше запереть, пока не прекратят стучаться в дверь. Не с ними ли угодил вирус на станцию?..
Скачок до Нортии длится немного дольше федеральных суток. Малочисленному экипажу, по уши занятому входом-выходом, некогда осматривать грузовые отсеки. Далее – похороны, похожие на сброс в мусоропровод. И все! Никаких следов.
Других объяснений не напрашивалось.
А этот, пока еще живой? Он-то как уцелел?..
Он мог пробраться отдельно – беглец-одиночка.
– Неужели системы в порядке? – спросил Форт как-то риторически, вовсе не рассчитывая на дружное «да!» в ответ.
– Не совсем. Многие датчики в средней части барахлят, – призналась Эш.
– И только-то? Нет последствий удара?
– Я исключила возможные причины, – Эш, похоже, черпала силы в знакомых переливах цифр и схем на экране. – Удар отмечен; он соответствует столкновению с попутной массой от трех до семидесяти килограммов.
– Далан, у нас было сближение с чем-нибудь?
– Быть не могло. В скачке мы минуем сквозь массы, идущие медленней света. Только объект сравнимой скорости. Этого не было. Все двигатели, дающие силу над светом, весят больше. То есть мы не сталкивались с кораблем по пути.
– Да, встречный бы с нами поступил иначе. Эш, взгляни наружным визором – нам корму не снесло?
«Работай, железяка ржавая», – мысленно приказала механизму Эш, включая обзор, и броня над передними коробами грузовых отсеков приоткрылась, выпуская граненый глаз. За уходящими вдаль прямоугольными полями высился блок машинного отделения – без пробоин, без разрушений. Она вывела нижний обозреватель – и тут все упорядочено, цело, гладко.
– Если мы сохранились, я предлагаю мне идти на поиск, – напомнила Далан о своем плане. – До выхода из скачка у нас семь ваших часов и минуты. Я прихвачу носимый сканер. У меня двадцать восемь дверей. Буду укладываться в два часа. Остается трубка газа у четвертого движка.
– Ты сумеешь с ней справиться? – забеспокоилась Эш.
– Видео. Я буду видеть, ты смотреть и говорить. Мелкая починка мне нравится.
– Три часа, – расширил Форт рамки операции, – с учетом задержек и с запасом. Эш, даю тебе четверть часа – найти и одеть фартанговый скаф. Подключишь себе связь и подстрахуешь нас с Далан.
– В грузовых камерах газ безжизненный. Раскрыв все их двери, я могу кричать только внутри замкнутого шлема.
– Сперва оглядимся, есть ли на кого орать. Эш, будь готова отсечь ствол…
– Капитан, в защите я приду к вам и…
– …или продуть, если понадобится. Без команды в ствол не лезь! Повтори приказ. Так, хорошо. Голос должен быть звонче.
Привычка к опасности, родственная способности фронтовиков укрываться до крика «Воздух!», против желания Эш уживалась в ее душе со страхом и настороженностью. Нет надобности прятать голову и кричать, бесполезно – зато нелишне побыстрее двигаться и проворней выполнять приказы, заодно примечая, что сделать самой, не дожидаясь окрика. Этот навык – жить в танце риска – даром не проходит, но сказывается он поздней, когда угрозы отступят и настанет тишь; тело начнет трясти мелкой дрожью, ноги подогнутся, и навалится сон-обморок. Но сейчас Эш казалось, что она сможет суетиться суток двое, так ее завело.
– Я не могу одеваться немедленно, – с вызывающим упрямством отозвалась она. – Пока не проверю внутреннюю связь… Хотелось бы точно знать, что она надежна. Длительный перебой равносилен потере вас обоих.
– Стук, – подсказала Далан, – Мы постучим знаковой азбукой – тук-тук! Знаешь азбуку?
– У меня не такой слух, как у тебя.
– Следи через детектор колебаний.
Эш нервно, но задорно хохотнула – это шоколад! В глаз визор, в ухо сейсмограф, пульт в челюсти, и щекочи клавиатуру языком через ноздрю; второй глаз в экран, третий… да, третий глаз и еще пара рук не помешали бы.
– Я не зря про связь толкую. Линии вдоль ствола периодически сбоят, по пять-семь секунд. Имейте это в виду!
– Пойдем наряжаться, – позвал Форт Далан. – Эш, чтобы к открытию щитов была в скафандре! Не заставляй нас без толку топтаться у дверей.
– Слушаюсь, капитан.
Ее голос настиг их, когда они подбирали в инвентарной необходимое для ремонта газопровода:
– Я осмотрела ствол. Цепь контроля светится, но я не вижу ее целиком. То ли обрыв, то ли…
– Говори точно, что видишь.
– Плазменных завитушек мало. Разряды редкие. Высвечивается какое-то препятствие…
– Дым?
– Нет. Изображение нечеткое. Возможно, упала плита потолочного перекрытия… или несколько, они и заслонили ламповую цепь.
Форт взвесил в уме новую поломку. Плиты прочны, но легки. Убрать их с пути нетрудно. Но падение плит не могло дать удар, так встряхнувший корабль.
– Справимся. Держи контроль и будь внимательна.
– Это замедлит нас, – буркнула Далан, поворотом фиксаторов сжимая уплотнители воротниковых колец. – Час-полтора.
– Не смертельно. Главное – не останавливаться.
«И чтобы Эш была здорова головой», – подумала Далан, не желая обижать бортинженера вслух.
Все уложились в срок. К моменту, когда капитан и штурман подошли к щитам, Эш забралась в массивный, неуклюжий скаф и расположилась в рубке.
– У меня возникли кое-какие подозрения, – молвил Форт, открывая коробку ручного управления щитами. – О грузе. Мы его не видели.
– Он описан в документах.
– Бывает, бумаги говорят не то, что есть на самом деле. Ошибки, путаница… в спешке такое случается. Я не медик, всех правил охраны здоровья не знаю, – оговорился он специально для самописца, – и не стану утверждать, но не исключаю, что в грузовых отсеках лежат мертвые.
– Один есть. Хозяин будильника.
– Больше, чем один. Десятки или сотни. Их могли отправить со станции на захоронение. Говорю же – правила на случай эпидемии мне неизвестны. Фэл чрезвычайно опасен, вирус стойкий.
– Дешевле сжечь. – Далан, пожившая в мире рыночных отношений, привыкла, что здесь все измеряют в деньгах, а не в общественной пользе, как на Бохроке.
– Подвернулась оказия – корабль, назначенный на ликвидацию, – Форт говорил и сам себе не верил. Далан была спокойней – она-то не вдавалась в сомнительные детали отлета «Сервитера».
– Тогда должна быть запись, – твердила Далан, любившая точность и определенность, но Форт уже активировал щиты.
– Эш, готова? При малейшем ухудшении – сигналь!
– Есть, капитан!
– Что за чертовщина… – услышала Эш негромкий и недоуменный голос капитана. Следом прозвучала Далан:
– Нечто живое?
– Что у вас? – Эш заволновалась. – Дайте картинку!
– Бери.
На экране появился ствол; в трубу уходили пронзительные струи сияния нашлемных фар – и упирались в нечто шевелящееся, черное, с беспорядочно бегущими, то возникающими, то гаснущими огнистыми прожилками. Это выглядело как клубок огромных змей или червей, переплетающихся в цилиндрическом сосуде.
– На плиты не похоже, – голос Форта стал тверже. – Я видел такое в отсеке 14, но там оно было меньше.
– Попробуйте выстрелить, – предложила Далан.