Артём толкается в меня, потом еще раз. Запрокидывает голову, зажмуривается. Его удовольствие осязаемое. Он говорит, не глядя:
— О*уенно. Тебе нравится?
— Очень.
— Я тебя хочу. Полетели.
Он срывается и начинает двигаться. Брать меня. Быстро и жадно, словно опасаясь, что прервут. Словно тысячу лет хотел именно этого. И если в первые секунды больно капец как, я в состоянии только губы кусать и прижиматься, то постепенно эта адово-невыносимая пытка сменяется жжением. Вполне сносным. Бешеная энергетика Артёма затапливает, его кайф просачивается в душу, и я вновь получаю удовольствие. Изо рта вырываются стоны.
Его это лишь подогревает.
Он берет меня так отчаянно. С нетерпением в каждом рывке. Стол опасно шатается, но нам с именинником вдруг становится все равно. У нас день рождения!
— Мы упадем! — пищу я.
Он низко смеется:
— Поймаю, не бойся.
Вау! Ласкаю его голого, возбужденного. Такого горячего и будто близкого!
Артём обхватывает мои бедра и вновь тянет на самый край.
— Не убегай, Галчонок, ты мне еще нужна, — говорит с беззлобным смешком. Шутит!
Я случайно ловлю его взгляд, в серо-зеленых глазах дикость и веселье. Азарт. Вновь робею. А он берет меня. Быстрее и быстрее. С удовольствием. Чувствительность запредельная, эмоции мои — оголенные, и он их все разом себе присваивает. И меня заодно, Алину. Его запах уже под кожей. Внизу живота печет, это намного больше боли. Схожу с ума. Растворяюсь. Чувствую.
— Артём... — прошу. Чтобы медленнее, чтобы быстрее. Чтобы...
Он врезается в меня, в следующий момент боль и возбуждение вступают в термоядерную реакцию. Выброс тепла парализует неожиданностью. Именно тепла — мягкого, неотвратимого. Я напрягаюсь всем телом, тону, захлебываясь. Жалобно всхлипываю, забывая гасить стоны.
Я... никогда такого не испытывала. Горячие волны расходятся от низа живота и устремляются к кончикам пальцев. А я плыву на них, как на сап-доске, полностью отдавая контроль над собой и ситуацией.
Насаженный на раскаленный член Галчонок трепещет. Адское напряжение последних дней исчезает, и я впервые чувствую себя живой.
Дрожу, но теперь не от страха и холода. Осмелев, целую Артёма в грудь, в плечо, слизываю капельки пота. Он наклоняется, и я с нежностью отвечаю на поцелуй в губы. Долгий, чувственный. Мне так вкусно! Обо всем забываю!
Огненная же, заживо сгорающая грешница, а кислород необходим пламени. Артём резко выходит, подхватывает меня на руки и как невесту бережно несет в комнату. Я пикнуть не успеваю, как оказываюсь на мягкой кровати, а он сверху. Обнимаю его за шею. Смеюсь.
Остатки сердца колошматят на максимум. Артём накрывает телом.
— Ох*енная ты, — выдает в губы с жаром. Пошло, грубо, с восхищением. Именно так, как любил только что.
Пальчики ног подгибаются, я улыбаюсь, пробуя его грубоватую прямолинейность на вкус. Она искренняя, я бы, наверное, могла к такому привыкнуть.
— Шикарная бл*дь, — произносит Артём следом. — Сейчас резинку только поменяю.
Словно из шланга ледяной водой окатывает.
Он сказал «шикарная...» кто?
Мир обрушивается.
Я делаю вдох, срываюсь с небес и падаю в ад. Он замерзший, вы знали? И тут же становится холодно. Тишина уши закладывает. Застываю. Вновь не живу, привычно леденею каждой клеткой.
А чего ты, блин, хотела? Именинник повысил тебя до спальни и заодно поставил на место, назвав той, кем являешься.
Киваю самой себе. Что я была с Артёмом, как со своим, он знать не должен.
Где уверенная в себе, циничная Галина? Она мне нужна. Необходима, чтобы умом не двинуться.
В комнате темно. Артём сидит на краю кровати. Всё еще учащенно дышит. Открывает тумбочку и шарит там. Потом включает ночник. Оборачивается.
— Кровь. У тебя месячные? — Смотрит в глаза будто обеспокоенно.
Не грубит, не злится, просто спрашивает. Я же теряюсь и вновь боюсь его до смерти, словно он орет сейчас благим матом. Губы пересыхают. Стыд, позор, ужас — все возвращается. Надеюсь, мы с ним никогда больше не увидимся. Никогда на свете! Как это пережить-то можно?!
— Галь, у тебя кровь.
Делаю над собой неимоверное усилие и нацепляю улыбку.
— Ты у меня первый. Я думала, знаешь. — Прокашливаюсь и улыбаюсь шире: — С днем рождения!
Глава 8
— Спасибо, — произносит Артём.
Восторгом не светится. Отводит глаза, приподнимает брови. Машинально завязывает презерватив узлом.