Перегнувшись через спинки кресел, я оглянулся в поисках источник света. На задних сиденьях разместился целый арсенал: завернутые в ткань винтовки, длинные изогнутые ножи и мачете, картонные коробки с консервами в жестяных банках, с дюжину больших канистр с водой. За пассажирским сиденьем на полу стояла плетеная пластиковая корзинка, в которой лежал укутанный словно сверток ребенок. Из грязных тряпок была видна только голова, рот был закрыт пластиковой маской, чтобы голос ребенка не был слышим снаружи.
Я трясущимися слабыми руками осторожно вынул его из корзины. Малыш был с розовой кожей, с темными глазами и редкими темными вьющимися волосами. На его шее на тонкой нитке висела золотая монета, закрепленная сквозь небольшое отверстие с краю, такая огромная на маленьком теле. Наполовину монета была скрыта в складках грязной ткани. Когда ребенок проснулся от шума и заворочался, монета частично стала видна и отразила свет. Перехватив ребенка одной рукой, я освободил монету от ткани и рассмотрел её, держа на открытой ладони. На аверсе монеты задумчивое солнечное лицо пускало длинные тонкие лучи во все стороны света, контрастируя с черной кожей моей руки. Амулет на удачу, щит-оберег не защитил своего маленького владельца.
Младенец смотрел на меня без страха, мигая, полусонный. Я же смотрел на него с жадностью, жаждой, голодом. Изо рта непроизвольно начала капать желтовато-красная слюна с кровью, оставшейся от прошлой добычи. Широко раскрыв рот, я провел языком по заостренным зубам, торчащим в разные стороны через один. После смерти я постоянно чувствую непрерывный голод. Без еды я разваливаюсь на части, нога гниет и не слушается. И большинство вокруг такие же. Я могу ему сейчас помочь только одним, пока нас не видят остальные. Помогу и ему, и себе…
Но тут огонь добрался до бензобака.