***
- Приликла объяснил мне, в чем заключается болезнь старшего СРТТ, и я понял, что лечение должно быть радикальным, - обратился Конвей к диагностам и старшим терапевтам, собравшимся вокруг стола О'Мары.
Сам факт, что его допустили в столь высокое общество, означал, что его действия одобрили, и все-таки Конвей не мог побороть волнения.
- Я решил использовать тесную физическую и эмоциональную связь, существующую между взрослым СРТТ и его младшим отпрыском, - продолжал Конвей. - Все вышло, как мы и рассчитывали. Старший СРТТ не мог лежать спокойно, когда его дитя находилось в опасности. Родительская любовь и привязанность победили и вернули больного к реальности.
- Вы проявили явные способности к дедукции, доктор, - сердечно сказал О'Мара, - вы достойны...
В этот момент загудел интерком. Мэрчисон сообщала, что у всех трех АУГЛов проявились признаки окостенения, и просила доктора Конвея немедленно прийти в палату. Конвей попросил выдать ему к Приликле мнемограммы АУГЛов и с сожалением подумал, что звонок Мэрчисон испортил ему триумф.
- Не расстраивайтесь, доктор, - весело проговорил О'Мара, словно прочитав его мысли. - Позвони она минут на пять позже, и ваша голова так распухла бы от похвал, что в ней не осталось бы места для мнемограммы...
Два дня спустя Конвей в первый и последний раз поспорил с Приликлой.
Он утверждал, что только эмпатические способности ассистента и преданность сестры Мэрчисон помогли вылечить трех маленьких АУГЛов. Доктор Приликла возразил, что, хотя спорить с начальником не в его правилах, в данном случае доктор Конвей-глубоко заблуждается. Мэрчисон не ответила, что рада оказаться полезной.
Конвей продолжил спор с Приликлой. Он был совершенно уверен, что без помощи маленького эмпата не смог бы спасти АУГЛов. Спор, если так можно назвать дружескую перепалку, затянулся на несколько дней. И никто не подозревал, что тем временем к Госпиталю приближается потерпевший крушение корабль, а в нем - некое существо.
Не знал Конвей и того, что две недели спустя весь персонал Госпиталя будет его презирать.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПАЦИЕНТ СО СТОРОНЫ
ГЛАВА 1
Сторожевой крейсер "Шелдон" вынырнул из гиперпространства в пятистах милях от Главного Госпиталя. Его появление тут было вызвано аварией корабля в зоне действия поля надпространственных генераторов. Громадное, сверкающее огнями сооружение Госпиталя на таком расстоянии казалось светлым пятнышком, но капитан не решился сразу приблизиться к нему. В потерпевшем аварию корабле находился член экипажа, нуждавшийся в срочной медицинской помощи. Капитан крейсера был привержен соблюдению правил и опасался, как бы не причинить вред случайным "прохожим". Под прохожими в данном случае он имел в виду обитателей крупнейшего в Галактике межзвездного Госпиталя.
Связавшись с его приемным покоем, капитан объяснил положение и его заверили, что пострадавшим займутся немедленно. Убедившись в поддержке, капитан решил приступить к исследованию потерпевшего аварию корабля, который в любой момент мог разлететься на части.
***
Неловко примостившись в слишком мягком кресле в кабинете главного психолога, доктор Конвей через заваленный бумагами стол смотрел на квадратное, с резкими чертами лицо О'Мары.
- Расслабьтесь, доктор, - проговорил вдруг О'Мара, как всегда угадав его мысли. - Если бы я вызвал вас для разноса, то предложил бы кресло пожестче. Но я получил указание погладить вас по шерстке. Вы, доктор, получили повышение. Поздравляю вас. Отныне вы - старший терапевт.
Не успел Конвей и рта раскрыть, как О'Мара поднял большую квадратную ладонь.
- Что касается меня, то я уверен, что произошла досадная ошибка, продолжал он. - Однако ваш успех с растворявшимися СРТТ явно произвел впечатление на руководство. Они вообразили, что все решили ваши способности, а везение тут ни при чем. Что же касается меня, - ухмыльнулся он, - то я не доверил бы вам вырезать даже свой аппендикс.
- Вы очень любезны, - сухо сказал Конвей.
О'Мара улыбнулся.
- А вы ожидали, что я буду вас нахваливать? Суть моей работы в том, чтобы мылить шеи, а не почесывать за ушком. Теперь я подарю вам минутку, чтобы вы привыкли к сиянию собственной славы...
Конвей прекрасно понимал, что означает для него это повышение.
Разумеется, он был польщен, он не рассчитывал получить это звание раньше, чем года через два. Однако это его и несколько испугало.
Отныне на рукаве у него будут красоваться красные шевроны, он получит преимущество перед всеми, кроме коллег того же звания и диагностов, и сможет по своему усмотрению пользоваться любыми приборами и оборудованием Госпиталя. В то же время он будет нести полную ответственность за всякого доверенного ему пациента, переложить которую нельзя будет ни на кого. Да и свободного времени будет меньше. Придется читать лекции сестрам, проводить практикумы, почти наверняка его втянут в какое-нибудь коллективное исследование. Надо будет постоянно пользоваться мнемограммой, а то и двумя. Все это не очень веселило.
- Поскольку вы теперь старший терапевт, - сказал О'Мара, - я поручу вам одно дело. Поблизости от нас находится потерпевший аварию корабль с раненым на борту. Доставить раненого в Госпиталь обычным путем мы не можем. Физиологические особенности существа неизвестны, не удалось определить, и откуда летел корабль. Так что мы не знаем, чем наш будущий пациент дышит, что ест и даже как выглядит. Я прошу вас туда отправиться, выяснить, что к чему, и принять меры к транспортировке пострадавшего.
Известно, что он почти не подает признаков жизни, - поспешно закончил он, - так что задание это экстренное.
- Хорошо, - Конвей вскочил с кресла. У двери он на мгновение задержался. Позднее он сам удивился, как у него хватило наглости сказать это главному психологу, не иначе подействовало неожиданное повышение:
- Кстати, ваш чертов аппендикс находится у меня! - торжествующе заявил он. - Три года назад его вам вырезал Келлерман и сохранил в банке.
А потом проиграл мне в шахматы. Так что ваш аппендикс стоит у меня на книжной полке...
О'Мара лишь слегка склонил голову, словно благодарил за комплимент.