А что означает, наконец, термин «трудящихся»? По всей видимости, то, что четыре сопредседателя ОФТ, представляясь, именуют себя рабочими — Н. А. Половодое (да-да, тот самый, который конкурировал с Иваном Полозковым на должность первого секретаря РКП), В. П. Байдужа, В. М. Якушев и Е. С. Ханин. Правда, последних двух рабочими назвать трудновато: Якушев — завотделом журнала «Профсоюзы и экономика» (бывшее «Социалистическое соревнование»), Ханин — профсоюзный работник.
Но дело, собственно, не в них, ибо не сопредседатели поставляют идеи. Истинными политическими стратегами движения являются московские и ленинградские научные работники, представляющие, в основном, кафедры научного коммунизма (скажем, доктор наук из Ленинграда М. В. Попов и зав. кафедрой школы профдвижения А. А. Сергеев) — а уж эту категорию населения, как известно, марксизм-ленинизм за трудящихся не признавал. В лучшем случае — прослойка.
Суть экономической и политической программы ОФТ заключена в следующих требованиях. Денежная реформа — раз. Социальная справедливость (миллионеров к ногтю) — два. Новые финансовые вливания в колхозы и совхозы («всемерная помощь дорогому Василию Стародубцеву со-товарищи», — как выразился один из сопредседателей ОФТ) — три. Создание некоего рынка товаров без рынка капиталов и рынка рабочей силы (явно профессора изобрели) — четыре. И, наконец, соединение рабочего движения с научным социализмом (?) — пять.
Осуществлению же этой программы должен предшествовать захват власти путем перемещения ее из Советов непосредственно на предприятия, в трудовые коллективы. А не захотят Советы — тем хуже для них. Временное правительство тоже много чего не хотело.
Попробуем представить первые 500 дней реализации экономических установок ОФТ (тем более, что в последнее время близкие программные заявления слышатся с разных сторон, в том числе и от руководства РКП). Ошибается тот, кто думает, что перестройка будет свернута. Перестройка — истинная! — только начнется. А суть ее будет заключаться в отказе от перестройки ложной.
Словом, начинаем внедрять «500 дней».
Первые 100 дней — «медовый месяц» ОФТ. С капитализацией экономики будет покончено раз и навсегда. По просьбам трудящихся закроют кооперативы, буквально через неделю та же участь постигнет совместные и малые предприятия. Безработица, которой стращают сопредседатели ОФТ, наступит разом, обвально, поскольку десятки, сотни тысяч людей окажутся на улице, а госпредприятия с их финансовыми дырами не смогут предоставить более 20–30 процентов вакантных мест.
Будет внедрена новая, гораздо более демократичная система выборов в Советы: по производственным округам. Скажем, у слесарей, не говоря уже о кровельщиках, к числу которых принадлежит один из сопредседателей, будет на выборах два голоса, а у классово чуждых врачей и парикмахеров — по одному. В результате на всех уровнях к власти придут истинные трудящиеся в лице генеральных директоров предприятий и Стародубцевых со-товарищи.
Вскоре выяснится, что кооперативное движение финансировалось ЦРУ, и программа «Время» продемонстрирует вещественные доказательства. Более того, обнаружится, что агенты ЦРУ проникли во все — и даже самые высшие — слои общества. Будут названы фамилии. Далее последует «классовый суд», последствия которого каждый может спрогнозировать сам.
В магазинах Москвы снова появится вареная колбаса. Пройдут встречи сопредседателей с трудящимися ЗИЛа и «Уралмаша». Трудящиеся единодушно осудят и одобрят. Давно пора. Словом, первые сто дней после перестройки с ее национальными баталиями и хаосом пройдут легко и приятно, как первая рюмка после долгого поста.
Вторые сто дней — время сложное. Первая радость от разгона «миллионеров» и упрятывания «теневиков» в еще более густую тень схлынет, и многим в стране захочется есть почти так же, как во времена перестройки. Настанет пора наводить порядок и внедрять обещанный рынок товаров без рынка капиталов и рынка рабочей силы.
Поскольку свободное движение денег и труда будет запрещено, стало быть, двигать их будет некто, называющийся, скажем, Госплан, Минфин, Госкомтруд. Вновь стоимость рабочей силы будет определяться сверху. Соответственно, сохранится и сложившаяся структура промышленности, в которой добывающие отрасли раздуты, как дирижабль, под которым болтается хрупкая, гондола машиностроения. А на выходе получим то, что и следовало ожидать: самую плановую в мире экономику, в которой рынком и не пахнет.
Думаю, что 100 дней профессорам вполне хватит, чтобы во всем разобраться, поэтому на 201-й день в стране будет объявлено Всесоюзное социалистическое соревнование за повышение производительности труда, а экономике опять будет приказано стать экономной. А поскольку потребление энергоносителей в мире сокращается и валютные поступления начнут таять, как апрельский снег, над страной с новой силой взовьется знамя социализма — бумажные талоны.